Умеренный оптимизм - ключ к успеху.
Ура! Выкладка 1-й части завершена!
С пятой главы продолжение будет в комментариях)
Ну и... В День Рождения Гэвина Рида все ж я решилась начать выкладывать 1-ю часть этой истории. Live long and prosper, Detective!
Код для обзоров
Название: rA9 любит котиков
Автор: cat-ira
Бета: Любительница Хэппи Эндов
Иллюстрации (визуал): Мама Оказия
Пейринг (персонажи): Гэвин Рид-центрик, ОМП, Гэвин Рид/Тина Чэнь (аромантичные), Элайджа Камски, Хлоя и будут постепенно вводиться в сюжет и остальные.
Категория: джен с элементами гета
Жанр: типичный детективный сериал
Рейтинг: PG-13
Размер: макси, в первой части до бетинга 22,8 тыс. слов.
Саммари: Главное, не паниковать. Окей, прошёл целый день, но никто ничего не заподозрил. Отлично. Значит, ещё есть время самостоятельно отыскать ответ, что с ним не так и почему ему так важно это скрыть. У него обязательно получится: просто, может, он нашёл не все подсказки из прошлой жизни. Ведь не бывает же, чтоб люди возникали из ниоткуда. Он же будущий детектив.
Это будет его первым делом.
Размещение: запрещено без согласия автора и/или артера
Предупреждения: 1) События фанфика начинаются в 2024 году, за 14 лет до начала Революции. Поэтому Гэвин Рид тут несколько отличается от канона игры (ООС Гэвина Рида).
2) В фанфике присутствует смерть второстепенных персонажей, наркотики и прочее, с чем может столкнуться типичный американский полицейский из сериала в своей работе.
Примечания: 1) Предполагается, что фанфик будет состоять из 3 частей. На текущий момент полностью написана часть 1 и находится в стадии бетинга. Часть 2 в процессе написания. Часть 3 в планах.
2) Обоснуй в фанфике чаще всего соответствует не настоящей работе полицейских в Америке, а сериалам про полицейских в Америке. Поэтому и жанр соответствующий.
3) Автор — дженовик. Это значит, что романтика в гете будет сведена к минимуму (на самом деле, гет получился случайно). В далёком-далёком будущем ближе к концу второй части-третьей части автор хочет пре-слеш Рид900, но пока ничего не будет обещать.
На других ресурсах: Фикбук, АОЗ
Продолжать спать в таких условиях было решительно невозможно. Шея заныла, а голове мутно просыпались неясные мысли от «Что вчера произошло и как меня зовут?..» до «Как заткнуть этого болтливого попутчика?..».
Хотя затыкать уже никого не требовалось — в просторном двухместном купе он был один. На столике белел смятый листок, который в ближайшем рассмотрении оказался распечаткой электронного билета на имя Гэвина Рида.
Его зовут Гэвин Рид.
Его поезд прибывал на станцию в 14:42.
Гэвин машинально достал из кармана смартфон и сверился — 13:54. Поздновато для сна, но хотя бы не пропустил свою станцию. Стоило уже начать собираться перед выходом: проверить, что ничего не потерял под столиком и полкой для сна, что документы в порядке, а куртка не останется на вешалке. Простой план действий. Приступить к выполнению.
У него должны были быть вещи. Чемодан обнаружился под спальной полкой, чёрный, вместительный, на четырёх колёсиках, но почему-то Гэвин не мог вспомнить: точно ли это принадлежит ему? Сомнения развеяла красная бирка на ручке с его именем и набором цифр — по всей видимости, номер мобильного телефона.
Гэвин сел на спальную полку и потёр виски: почему он ничего не помнит? Зачем он проделал этот путь — если верить билету — от Мичигана до Калифорнии? Точно ли это его билет? Гэвин проверил карманы куртки и нашёл водительское удостоверение тоже на Гэвина Рида. Включил фронтальную камеру на телефоне, сравнил увиденное с фотографией. Похож.
На один вопрос меньше.
Гэвин выглянул в окно: мимо проносились желтоватые поля с редкими зелёными островками-деревьями. Возможно, за окном было жарковато, в то время как кондиционер работал на полную мощность, поддерживая приемлемую температуру.
Гэвин убрал распечатку билета в карман и в очередной раз сверился с часами: до остановки ещё полчаса.
Мимо его купе кто-то прошёл.
Гэвин открыл дверь и выглянул наружу: какой-то пассажир в лимонной футболке добрался до стойки с соками в конце коридора. Гэвин повернул голову и увидел, что в центре вагона, не так далеко от него, располагается бойлер с горячей водой и пакетики с чаем и кофе.
В билете мелким шрифтом что-то говорилось о неограниченных напитках по ходу движения поезда. Похоже, речь шла об этом.
Гэвин налил себе кофе и задумался, рассматривая пакетики с сахаром. Он совершенно не мог сказать, нравилось ему пить кофе с сахаром или без. Он попробовал без.
Горячо, сойдёт.
Гэвин вернулся в своё купе.
С кофе стало веселее, мысли становились яснее, но сразу возник следующий вопрос: вот поезд приедет и что дальше? У него должен же был быть план? На то, чтоб его вспомнить, оставалось меньше пятнадцати минут. Гэвин повертел в руках смартфон: в нём могли находиться подсказки, а времени изучить содержимое чемодана у него не хватало.
Но на беглый взгляд в смартфоне не оказалось ничего полезного: фотографий не было, как и СМС. Музыка — только стандартная, и всего два контакта в телефонной книге. Первый — «экстренная помощь», второй — «медицинская страховка». Звонить по ним Гэвин не стал. Вместо этого он включил камеру и сфотографировал полупустой стаканчик с кофе на фоне окна.
В коридоре захлопали дверьми: пассажиры готовились к выходу.
Гэвин допил кофе и подхватил чемодан.
Ничего не оставалось, кроме как действовать по обстановке.
Забросив стаканчик в мусорку по дороге, Гэвин выбрался за потоком людей на перрон и зажмурился на мгновение от яркого солнца. Калифорния встретила его шумно и дружелюбно. Люди вокруг обнимались, гремели чемоданами, кому-то звонили: они знали, зачем они здесь.
Гэвин выбрал направление, куда двигалось большинство — к выходу.
На секунду ему показалось, что взгляд выхватил кого-то знакомого, он постарался догнать, но быстро потерял в толпе след.
— Гэвин Рид? — окликнул его рослый парень с белой табличкой в руках.
— Да, это я, — подтвердил он.
— Отлично, — кивнул парень. — Осталось встретить твоего соседа, мы отправимся в академию. Я — куратор вашего курса, Клив Эриксон.
— Приятно познакомиться, — ответил Гэвин, бросая взгляд на табличку.
«Колбриджская полицейская академия». Ясно.
Клив опять кивнул и отвлёкся от Гэвина, стараясь высмотреть второго подопечного. Он был явно из рода «ответственных старост», ровная спина, брюки стрелочками, прямой взгляд. Воплощение порядка.
Гэвин попытался вспомнить, слышал ли он о Колбриджской полицейской академии, но был вынужден признать, что нет. Впрочем, это звучало неплохо, ему — судя по дате рождения на водительском удостоверении— двадцать один год, и он зачем-то решил стать защитником правопорядка. Почему бы и нет.
Колбриджский — скорее всего, связано с названием какого-нибудь поселения. Гэвин сверился с картой в смартфоне: та сразу же предложила построить маршрут от его текущего расположения до Колбриджа за всего один час и пятнадцать минут.
— Ола! — воскликнул кто-то над ухом, и Гэвин сразу же спрятал смартфон.
— Рик Мартинес? — уточнил куратор Эриксон.
Парень энергично кивнул и улыбнулся.
— Он самый, — он протянул руку. — Почти как Рикардо Мартинес из допотопного аниме «Первый шаг» про бокс, не смотрели? Только просто Рик, да, это моё полное имя, а не «Ричард» и не сокращение от каталога монет Римской империи, хотя моя троюродная бабушка историк и античная история — её конёк.
Клив растерянно моргнул, выслушивая поток слов от мексиканца. Гэвин отметил: парень явно не любил терять контроля над ситуацией.
— …Впрочем, я привык, что все зовут меня просто Мартинесом, — завершил тот свою речь.
— Клив Эриксон, куратор первого курса, — наконец-то получил возможность вставить слово куратор Эриксон. — Следуйте за мной.
— Хорошо, — живо откликнулся Мартинес. — Вы не представляете, как мне повезло с пассажирами до Сан-Франциско…
Гэвин молча последовал за куратором. Ему особо нечего было сказать, но Мартинес прекрасно справлялся и сам. Пока они шли до стоянки, тот уже успел поведать о том, как ехал в купе с большой кошкой по кличке Кекс, как он с одноклассниками чуть не опоздал на самолёт в пятом классе из-за пробок на магистрали и почему он забыл солнцезащитные очки в такси в начале пути.
Гэвин отметил: сначала куратор Эриксон был полностью сбит потоком информации, но, когда они остановились перед серебристой машиной с калифорнийскими номерами, мистер Порядок уже успел расслабиться и стал больше походить на парня по имени Клив.
Чемодан Мартинеса, отправленный в багажник машины Клива, потрепался от времени и частых поездок. Возможно, он достался ему по наследству. Или, как предположил Гэвин, Мартинесу не сиделось на месте.
— Так значит, мы соседи — обратился Мартинес к Гэвину уже в машине. — Давай сразу обменяемся телефонами для связи.
Гэвин назвал номер с бирки чемодана. Он не был уверен, что это именно его номер, но признаваться в этом не собирался. Мартинес сразу же набрал, и из кармана Гэвина смартфон бодро завыл «I am alive».
— О, олдскул, уважаю, — оценил Мартинес. — А кто твой любимый супергерой из Мстителей? Хотя… нет, не отвечай, это не тот вопрос, на который можно ответить сходу, признаю, ещё будет время обсудить, зато теперь у тебя есть и мой номер. Клив, кстати, пока мы едем, может расскажешь что-нибудь про академию? Ну, из того, что обычно не пишут на сайтах.
— Нашей академии всего два года, — начал Клив, выруливая на магистраль. — В целом, Колбридж изначально был построен как бизнес-инкубатор ИТ-проектов крупных корпораций Силиконовой Долины, потом рядом возник университет Колбриджа…
— …я слышал, что его закончил тот самый Камски, — вставил Мартинес.
— Говорят, во время учёбы он достал вопросами всех преподавателей, поэтому ему выдали диплом раньше срока, чтоб поскорее избавиться, — рассказал Клив. — Не знаю, насколько это правда. Но Камски не забывает свою альма-матер, этим летом Киберлайф запустила тестовый центр по изучению языков на территории кампуса с андроидами-преподавателями.
— Ни один андроид не сможет заменить живое общение с преподавателем, — фыркнул Мартинес.
По запросу «Камски, Киберлайф» поисковик выдал Гэвину тысячи страниц, поэтому он решил изучить этот вопрос позднее. Вместо этого спросил:
— А там есть корейский язык?
— Наверное, — отозвался Клив. — Я не интересовался, у меня обычно нет времени на дополнительные занятия.
— Я обучу тебя испанскому, — сразу же пообещал Мартинес. — А почему корейский?
Гэвин пожал плечами.
— Красивый язык, — он сам не мог ответить на этот вопрос.
Слышал ли он как звучит корейский язык? Смутно казалось, что да. Но Гэвин не был уверен, где и когда. Возможно, от кого-то в поезде.
— …а так с инфраструктурой всё в порядке, с университетом у нас общая библиотека, на полосе препятствий есть, над чем попотеть, а отдалённость от крупных населённых пунктов позволяет отрабатывать часть приёмов автомобильных преследований не только в виртуальной реальности.
В окне промелькнула табличка «Колбридж», и Клив свернул с магистрали.
— Вон там остановки междугородних автобусов, — прокомментировал он картинку за окном.
Гэвин присмотрелся: в Колбридже наблюдалось много невысоких зданий преимущественно из стекла.
— Третий корпус общежития относится к полицейской академии, — сказал Клив, когда они покинули автомобиль. — Если пройти дальше, за вторым корпусом, в котором обитают юристы и математики университета, ближайший торговый комплекс с супермаркетом. Ваши ключи, — Клив выдал каждому по конверту. — Организационное собрание будет послезавтра, в десять утра в первом актовом зале главного корпуса академии, это вот тут, найдёте. Я направлю всем СМС-рассылку ближе к вечеру.
— Спасибо, бро, всё ясно, — эмоционально ответил Мартинес.
Гэвин же просто кивнул.
Общежитие, как оказалось, состояло из блоков двухкомнатных квартир. Комнаты они с Мартинесом распределили быстро: Гэвину в целом было всё равно, поэтому Мартинес, несколько раз переспросив, просто направился к ближайшей от себя двери.
Гэвин вкатил чемодан во вторую комнату и сел на кровать. Добрался.
Мартинес не стал задерживаться в комнате надолго и, судя по звукам, сразу куда-то вышел.
Гэвин встал с кровати, открыл чемодан и оценил ровные ряды вещей. Чемодан собирался аккуратно и продумано. Сверху лежала черная сумка, Гэвин взял её в руки, расстегнул молнию и вытащил на свет серебристый нетбук. В нём тоже могли бы быть данные. Стоило проверить.
Гэвин заглянул в другие отделения сумки и обнаружил зарядку, мышь, десять стодолларовых купюр и банковскую карту на его имя. Судя по дате окончания срока действия, её только-только выпустили. Впрочем, пока она была бесполезна: ПИН-кода к ней Гэвин не обнаружил.
Нетбук оказался почти разряженным, поэтому Гэвин подключил его к розетке рядом с рабочим столом и ещё какое-то время ждал, пока система настроит все свои обновления.
Мартинес вернулся и сразу постучался к нему в комнату.
— Можно?
— Да, — Гэвин отвернулся от заставки.
— Я договорился с соседями, мы можем пока использовать их вайфай. Лови пароль: три семёрки, потом «ололо» с восклицательным знаком и двадцать восемь в конце, — выпалил довольно Мартинес, появляясь в двери. — Ты пойдёшь в супермаркет со мной? Что ты планировал приготовить на ужин? Ты же умеешь готовить? Я могу приготовить энчиладу по фирменному рецепту моего папы на нас двоих, но тогда ты вымоешь посуду, не люблю мыть посуду, это скучно. Что думаешь? Если, конечно, ты нормально относишься к острой пище, а то некоторые не любят.
На Гэвина посыпалось слишком много вопросов, и не на все из них у него был ответ. О еде он ещё не успел подумать, голода он не испытывал, но так как о наличии или отсутствии завтрака его память ничего не могла сказать, а на обед он обошёлся одним стаканчиком кофе, то об ужине стоило начинать беспокоиться. К тому же он нашёл достаточно денег для похода в супермаркет. То есть ему что-то подсказывало: этих денег точно хватит.
Однако Гэвин не был уверен, что умеет готовить. Он перебрал в памяти знакомые блюда: похоже, он смог бы приготовить макароны, яичницу с беконом. И, возможно, блинчики. Что такое «энчилада» он не знал, но… звучало любопытно.
И мнение об острой пище тоже предстояло сформировать заново.
Только то, как это всё объяснить Мартинесу, Гэвин не слишком представлял. Сказать в лоб: прости, тебе достался сосед, который помнит лишь последние несколько часов своей жизни? Вряд ли люди такое говорят напрямую.
— Ох, прости, — Мартинес расценил его молчание по-своему. — Я когда волнуюсь, то слишком много болтаю, а когда я много болтаю, я волнуюсь ещё больше, а это моя первая попытка жить самостоятельно, и моя семья осталась далеко, и всё новое. Давай договоримся, бро, если тебе надоест моя болтовня, просто скажи: «Мартинес, заткнись» — и я постараюсь остановиться.
— Всё в порядке, — ответил Гэвин. — Мне самому, похоже, требуется время, чтобы освоиться в новой обстановке, — он даже почти не соврал. — Пойдём, а там по ходу разберёмся.
В супермаркете Гэвин внезапно стал владельцем рюкзака. У Мартинеса был один (чёрный, с зелёными вставками), на улице у студентов и курсантов такие тоже встречались достаточно часто, и, возможно, его отсутствие могло бы показаться подозрительным.
Очень многое могло в нём показаться подозрительным, пришлось сделать вывод Гэвину, когда он постарался перебрать события дня перед сном. Данных катастрофически не хватало.
Главное, не паниковать.
Окей, прошёл целый день, но никто ничего не заподозрил. Отлично. Значит, ещё есть время самостоятельно отыскать ответ, что с ним не так и почему ему так важно это скрыть. У него обязательно получится: просто, может, он нашёл не все подсказки из прошлой жизни. Ведь не бывает же, чтоб люди возникали из ниоткуда.
Он же будущий детектив.
Это будет его первым делом.
Он всё ещё не смог ничего вспомнить о своей жизни до Поезда.
Он так в голове и обозначил: «Поезд — отправная точка». С большой буквы, потому что всё происходящее с ним после Поезда Гэвин не забывал. Он проверял себя каждый день: с утра прокручивал в голове события предыдущих суток и сверялся с записями и фотографиями на телефоне. Расхождений практически не наблюдалось.
Он мог воспроизвести то, сколько раз его группа прошла полосу препятствий, о чём преподаватели говорили на лекциях, да даже все оскорбления от старших офицеров, которые поклялись себе сделать из «этих зелёных салаг настоящих мужчин».
Он помнил школьную программу. Отсылки к литературе, математические формулы, химические элементы, грамматику и правила бейсбола. Какие-то фразы Гэвин выдавал на автомате, сам от себя их не ожидая, и окружающие совершенно не замечали его коротких заминок.
Сначала у него и не было времени на поиск ответов. Учёба навалилась со всей силой: их гоняли так, что у него оставались эмоциональные и физические ресурсы только на простую готовку, душ и сон. Даже его сосед Мартинес чаще вместо болтовни уходил к себе отсыпаться.
Он же ввёл у них еженедельную традицию субботнего просмотра старого кино. На большее — там, на прогулки или знаменитые безбашенные студенческие вечеринки — сил у курсантов Полицейской академии просто не хватало.
В выборе фильмов Гэвин целиком и полностью положился на Мартинеса. Так было проще. К тому же Гэвин и не знал, что ему нравится: боевики или романтические комедии, мелодрамы или фантастика? Мозг на этот запрос выдавал тишину, которая немного пугала.
Мартинес же твёрдо знал, что он любит — фильмы про секретных агентов. Гэвину они казались же немного предсказуемо-неправдоподобными: герои уходили от преследования в последний момент, для каждого агента находилась Та-Самая-Любовь, которая трагично погибала от рук злодеев или находилась где-то далеко, потому что «нам опасно быть вместе», и, конечно же, весь мир был настроен против этих агентов. Первый урок, усвоенный Гэвином в академии, — его работа будет состоять не из перестрелок и беготни за преступниками, а из бюрократии и наблюдении за мелкими правонарушениями. Реальная жизнь — это не кино. Мартинес на это просто смеялся: «Зато зрелищно и захватывает, — а потом добавлял: — Реальная жизнь всегда интереснее, чем кино».
Тут с ним было сложно спорить, поскольку Мартинес мог даже о походе в магазин за лампочкой рассказать как об остросюжетной комедии.
Но на очередном фильме Гэвин напрягся, узнавая знакомую ситуацию. Главный герой ничего не помнил о своей прошлой жизни, только очнулся не в поезде, а в рыбацкой лодке. У него практически не оставалось зацепок, только содержимое банковской ячейки и следы от пуль на спине, зато при необходимости безошибочно срабатывали навыки выживания и рукопашного боя, а в голове крутились фразы из нескольких языков.
Гэвин прикрыл глаза, сравнивая себя с ним. Он определённо не говорил на других языках, кроме английского: Гэвин попросил андроида Джоша из тестового центра по изучению иностранных языков зачитать несколько текстов — и не один язык не показался ему знакомым. Впрочем, корейский действительно звучал красиво, как Гэвин и подозревал, поэтому он записался на языковые курсы.
Гэвин не владел супер-агентскими навыками рукопашного боя. У него быстро получалось их перенимать у преподавателя, но он чувствовал: раньше подобным не занимался. К тому же Гэвин не нашёл у себя старых травм и подозрительных шрамов, куда могли бы вшить маячок.
И самое главное: за ним не гнались серьёзные люди в чёрных костюмах. Его не пытались убить из-за угла, с ним не выкладывали фотографии в Интернете и про него ничего не писали в Твиттере.
Гэвин Рид ни для кого не представлял интереса.
Просто курсант академии. Не лучший из лучших, но и не отстающий. Да-да, тот самый сосед Мартинеса, которого в студенческом городке уже знал каждый.
Жизнь — это не кино. И Гэвин определённо не чувствовал себя главным персонажем.
Однако кое-что в фильме показалось полезным: агент потерял память в результате травмирующего события. Интернет подсказал новое слово: «диссоциированная амнезия». Возможно, в Поезде произошло что-то, сильно повлиявшее на его восприятие.
Но в новостях не упоминалось ни о чём необычном. Сверхъестественное и инопланетян Гэвин отмёл сразу.
Кроме тишины в СМИ, в теорию травмирующего события не вписывалось ещё несколько деталей. Чистый телефон, чистый компьютер, вещи, которые очевидно никто до Гэвина не носил, хоть и со срезанными бирками. Если бы событие произошло внезапно, то он бы не успел так хорошо подготовиться.
Кто-то всё тщательно спланировал. Купил одежду, точно подходящую по размеру, собрал чемодан, обеспечил встречу у поезда, разложил кусочки паззла и растворился на горизонте.
Гэвин решил обозначить его как мистер Н. Мистер Н мог быть самим Гэвином, который что-то знал, или кем-то другим, с достаточным количеством связей и ресурсов. В первом случае возникал вопрос: «Почему он не помнил процесса подготовки?»; во втором — «Зачем кому-либо всё это нужно?».
На эти вопросы у Гэвина не находилось ответа. Возможно, если б у него оказался доступ к списку пассажиров Поезда, он смог бы опросить свидетелей. В академии его уже начали обучать тому, как правильно вести допросы, он бы справился. Если он мог бы уехать из академии и погулять по улицам городов из билета, то, может быть, встретил бы что-нибудь знакомое. Кого-нибудь знакомого. Собрал бы больше информации.
Гэвин не обладал такими ресурсами, только обязанностями. И ему не хотелось рисковать положением в Полицейской академии, поэтому уехать он не решался.
Зачем-то же он проделал такой путь?
Гэвин принял решение: ждать.
Если он — мистер Н, то рано или поздно память восстановится. Если мистер Н кто-то другой, то он обязательно выйдет на контакт, чтоб потребовать у Гэвина то, ради чего он это всё затеял.
А десятки американских законов сами себя не выучат.
***
— Buenos dias , — сказал Мартинес, ловко подбрасывая блинчик сковородкой. — Какие планы на день?
Мартинес умудрился проснуться первым и уже принялся за завтрак. Они решили разделить обязанности по дому на двоих — готовить и убираться по очереди, потому что на самостоятельную готовку после учёбы в академии не оставалось сил, а Мартинес не признавал полуфабрикаты. А вот всякие вредности, например, чипсы и колу — да. Хотя последнее Гэвин не разделял: по его мнению, газировки на вкус были абсолютно ужасны.
Гэвин буркнул ему что-то невразумительное и отправился в ванную.
Он потратил где-то полночи, пытаясь зазубрить с десяток поведенческих реакций людей в стрессовых ситуациях к текущему зачёту, но, кажется, всё ещё не во всех задачах ему удавалось подобрать правильный ответ. А теперь и голова словно гудела от напряжения.
Утро определённо не было добрым.
Ладно, хотя бы увиденное в зеркале лицо не так пугало, как Гэвин ожидал. Бледное, но сойдёт.
А после бодрящего холодного душа Гэвин даже поверил, что у него есть шанс на сдачу этого зачёта. Небольшой, процентов на двадцать, но есть.
Мартинесу психология давалась на порядок легче. Уж он точно мог не переживать из-за зачёта.
— Como siempre, — ответил Гэвин по-испански, присоединяясь к завтракающему Мартинесу.
Тот нахмурился. Гэвин опять ошибся в произношении? Хотя тогда Мартинес его поправил бы, а Гэвин постарался бы запомнить правильное звучание.
— После пар опять пойдёшь в VR-класс? — спросил сосед.
Гэвин кивнул.
— Если переживу поведёнку без потерь, — Гэвин заварил себе кофе.
На этот раз две ложки сахара, но без молока. В ходе ряда экспериментов ему всё же удалось подобрать для себя идеальную формулу. Можно ещё было бы закинуть кусочек лимона, но последний закончился ночью, где-то между сорок вторым и пятьдесят первым вопросом.
— Ну, это твой день, справишься, — уверенно сообщил Мартинес.
Гэвин пожал плечами: оптимизма соседа он не разделял. Кроме того, вчера он, кажется, уснул на девяносто первом вопросе из ста. Что приводило к девяти процентам вероятности полного провала.
Оставался, конечно, шанс успеть просмотреть последние вопросы уже перед самим зачётом. Гэвин глянул на часы и налил себе вторую чашку кофе.
И спокойно его выпил.
Что там было в пятом вопросе? Сохраняйте холодный разум и рациональное поведение в стрессовых ситуациях?
Гэвин выбрал кофе.
И, как оказалось, не прогадал.
Гэвин положил исписанный листок поверх остальных на стол преподавателя и с облегчением покинул аудиторию. Ладно, всё оказалось не так плохо, как он предполагал. В любом случае хорошо, что этот предмет остался позади. Вот, например, на курсах стрельбы Гэвин чувствовал себя на порядок увереннее, хотя они только-только начались.
Гэвин глянул на часы на стене. Через полчаса закончится время для последнего студента, проверка работ занимает обычно часа два, значит, до четырёх точно есть время на отработку манёвров в VR-классе. А то потом, перед зачётом, все набегут экстренно заниматься и машин не хватит.
Плюс, Энди уже должен быть там. Он сдал свой листок явно раньше Гэвина и тоже любил зависать в VR-классе всё свободное время.
Иногда Гэвину казалось, что этот тихоня в обычной жизни и азартный водитель в виртуальной, с которым было интересно соревноваться, поступил в академию Колбриджа только ради воплощения своей мечты о погонях за преступниками на полицейских тачках. Гэвин называл таких курсантов романтиками. Мартинес тоже принадлежал к этому классу. Клив же относился к карьеристам, хотя, почему-то, предпочёл непыльную работу в учебном заведении полевой в участке. Кто-то искренне считал своей миссией — нести закон и порядок. Двое: Марти и Джек, которые жили в квартире, соседней от Гэвина, оказались служителями порядка в третьем поколении и просто не мыслили для себя иного пути. А Сэм утверждал, что он тут совершенно случайно и вообще планировал поступать на лингвистику в Спрингфилд, но ему никто не верил. Случайно в академию попасть было нельзя, это Гэвин выяснил. У Мистера Н явно имелись хорошие связи.
Сам же Гэвин на ходу сочинил про «посчитал, что так я смогу принести пользу обществу», и окружающим оказалось достаточно такой банальной мотивации.
Энди ждал его на своём привычном месте. Он ещё не нырнул в мир погонь и перестрелок, что-то быстро строча в телефоне. Гэвин не был мнительным, но ему показалось, что когда тот его заметил, то тыканье в экран телефона даже ускорилось.
— Ещё не начал? — спросил Гэвин, занимая соседний тренажер.
Он нажал кнопку сканирования лица, и система поприветствовала его, перестраиваясь на пользовательские данные.
— Отвлекли, — ответил Энди, виновато пряча телефон. — Погнали!
В отличие от Мартинеса Энди словно экономил слова. Порой они просто молчали или перекидываясь всего двумя-тремя репликами, если требовалось координировать действия при кооперативном режиме.
Они потянулись за шлемами практически синхронно.
Гэвин глянул на выпавшую трассу. Погодные условия: мокрый снег, преступник угнал внедорожник, движется на север города, уровень сложности: сороковой, режим: соревнование, параметры оценивания: скорость и аккуратность.
Гэвин улыбнулся: отличное задание.
И рванул с места.
Он загнал преступника в тупик к реке за минут двадцать, Энди за семнадцать, но он помял бампер, не рассчитав траекторию на одном из поворотов, и система снизила ему очки.
Затем им достался оживлённый город и вооружённые налётчики, тут уже по колёсам попали Гэвину, но он смог удержать контроль над машиной и не задеть статистов на тротуарах. Уровни с городами всегда проходились сложнее: улицы уже, статистов, которых нельзя задевать — больше, пространств для манёвра — не так уж и много, зато иногда удавалось выиграть время, угадав более эффективный путь, и подстроить преступнику ловушку.
Мыслить приходилось быстро, счёт шёл на секунды, и это захватывало.
Практику на настоящих машинах им обещали ближе к концу обучения.
Теперь Гэвину было странно вспоминать то, как он опасался разоблачения, когда в первый раз сел за руль тренажёра. В голове не всплывало ни одной картинки о получении Гэвином водительских прав, но руки сами вспомнили, что нужно делать. Снова пронесло.
Результаты экзамена Гэвин просмотрел мельком между шестой (опять обледеневшая трасса) и седьмой (пустыня, где очки сняли за песок в двигателе, набившийся во время бури) симуляции. Сдал на хорошо — день можно было считать полностью успешным.
Он так и сказал Энди.
— Ещё бы, — кратко сообщил тот, тараня мерседес.
Это откинуло его сразу на несколько очков назад: Энди начинал уставать.
Гэвин снял шлем, заметил сообщение на телефоне от Мартинеса («Какой счёт?») и вдруг вспомнил, что он снова забыл пообедать. Время уже близилось к ужину.
Пора остановиться.
Хоть и не хотелось.
Но надо.
Всё равно можно вернуться на следующий день. И потом снова.
Мартинес попросил докупить молоко, поэтому с Энди они разошлись разными путями: тот пошёл напрямую в общежитие, Гэвин — в супермаркет.
Там ему внезапно пробили продукты со скидкой, а кассирша Эшли, молодая блондинка с экономического, при этом застенчиво улыбнулась.
Гэвин удивился: что это на неё нашло? Ведь они даже толком-то не общались.
Через пару минут он уже выкинул это из головы.
В окнах их квартиры горел свет. На секунду за занавесками промелькнули чьи-то силуэты.
Мартинес позвал гостей? Странно, что не предупредил. Не то чтобы Гэвин был против, но обычно сосед не звал к себе, а сам куда-то убегал на встречи. Или тащил Гэвина с собой.
Гэвин поднялся по лестнице, открыл входную дверь — и наткнулся в гостиной на десяток лиц сокурсников и даже одного молодого преподавателя в странных шапочках-конусах.
— С днём рождения! — встретили его почти дружным хором.
Гэвин замер.
Он не знал, что делать.
— Эй, Гэвин, ты что — завис? — из толпы вынырнул довольный Мартинес. — Твоё выражение лица сейчас окупает все наши старания.
Маленькие неточности дня складывались в одну картинку. Оговорки Энди, скидка от Эшли, заговорщические улыбки встречающихся по пути курсантов. Всё это было связано с датой, которая стояла у него в паспорте — 7 октября 2002-го года.
Сам Гэвин не думал придавать ей какое-либо значение. День как день.
Мартинес считал иначе. Скорее всего, он узнал эту дату от куратора Клива, который тоже присутствовал в комнате и, как уже успел убедиться Гэвин, знал личные дела своих подопечных наизусть.
— Спасибо, — наконец-то нашёл слова Гэвин. — Мне такого раньше никто не устраивал.
И почему-то, несмотря на потерю памяти, он был твёрдо уверен: это правда.
Неизвестно, что он потерял в прошлой жизни, но сейчас у него появились друзья. Гэвин внезапно обнаружил себя улыбающимся в центре празднования с банкой пива в руках.
Энди поднял тост:
— За Гэвина Рида, будущего стража порядка, — и все поддержали, — со стопроцентной раскрываемостью!
Гэвин фыркнул и выпил пиво вместе со всеми. Алкоголь с непривычки немного горчил, но Гэвин почти не обратил на это внимания. Он был слишком счастлив.
На этот раз Гэвин не позволил себе допустить прокола такого же, как с днём рождения, и к этому времени уже изучил все традиции тех или иных праздников. Ему даже удалось правильно приготовить индейку на День благодарения, которую Мартинес оценил по достоинству.
Какие-то праздники отмечались совсем тихо. Например, про день кошек двадцать девятого октября не вспомнила даже Эшли. А ведь у неё дома жила активная хвостатая красавица, по которой она очень скучала и стремилась с каждым поделиться её фотографиями из Инстаграма своей младшей сестры. Возможно, Эшли не знала про этот праздник, потому что была по происхождению японкой и отмечала его по национальной традиции двадцать второго февраля? Гэвин уже не стал уточнять.
Про Рождество информации было на порядок больше. И отмечать его начинали заранее: в Колбридже уже поставили ёлку перед корпусом Колбриджского университета, развернули ровные ряды рождественской ярмарки, а Мартинесу родня прислала почтой коробку украшений, которые он повсюду развесил.
А потом уехал домой, оставив Гэвина одного.
Рождество — семейный праздник. Большая часть студентов и курсантов Колбриджа разъехались по домам, и городок непривычно опустел.
Из семьи у Гэвина был только он сам и загадочный мистер Н. Ждать от последнего открытку с поздравлениями явно не стоило, он так и продолжал себя никак не проявлять. Хотя, конечно, все фильмы настаивали на том, что в Рождество надо верить в чудеса и тогда они абсолютно точно постучатся в дверь, а потом всё станет хорошо.
«Реальная жизнь — это не кино», — резко вспомнил свои выводы Гэвин.
Без Мартинеса в квартире стало слишком тихо. Пусто. Шумел холодильник, еле слышно работал кулер ноутбука — и всё. Гэвин мог бы включить телевизор или запустить видео из сети, но это было не то.
Он поставил чайник, понаблюдал за тем, как закипает вода.
Ему стало жутко обидно: Гэвин не помнил, как отмечал прошлое Рождество. Шёл ли в тех краях снег (его билет был из северных штатов, там зимой лежал снег, а тут не наблюдалось даже дождливых дней), дарили ли ему уродские рождественские свитера, украшал ли он ёлку? Писал ли Гэвин Санте письма?
Ни одной картинки в голове. Почему?
Рождество, встреченное в одиночестве, не может называться правильным Рождеством. Нечестно.
Гэвин побросал несколько случайных тетрадок в рюкзак и вылетел из удушающей тишины квартиры. Про чайник он вспомнил уже потом, но решил не возвращаться. Со стороны площади с ёлкой доносилась музыка, но толкаться одному в толпе студентов почему-то совсем не хотелось.
Вместо этого он развернулся к учебным корпусам. Большинство из них закрыли на каникулы, в том числе VR-класс, но почему-то в главном корпусе библиотеки свет горел.
Гэвин пожал плечами и направился к ней. Тишина библиотеки явно приятнее. Ответ, почему библиотеку не закрыли на праздники, оказался прост: за столом регистрации сидел один из экспериментальных андроидов — очередной Джош. Один из таких Джошей вёл класс корейского языка.
Только вот этого андроида звали не Джош, а, как прочитал Гэвин на бейдже, Кен. Да и униформа у него немного отличалась от той, что была на андроидах-преподавателях. Наверное, он ассистировал настоящему библиотекарю, а сейчас его оставили наблюдать за залами, пока у людей выходные.
Гэвин заглянул в рюкзак в поисках читательского билета и обнаружил закинутую в спешке рабочую тетрадь с языковых курсов. Ну что ж, лишним не будет немного позаниматься. Так и Рождество скорее пройдёт.
Кен просканировал его читательский билет и спокойно пропустил на свою территорию.
— Я могу вам чем-нибудь помочь, мистер Рид? — вежливо спросил он.
Гэвин поморщился, но быстро исправился. Кен не мог помочь ни с тишиной в квартире, ни с проблемой Поезда, поэтому срывать своё раздражение на нём было бы глупо. Это же просто андроид — такую программу ему дали люди: предлагать им помощь, даже если он бесполезен.
— Если найдётся какая-нибудь полезная книжка про потерю памяти, то можешь её мне принести, — сказал Гэвин и, не оборачиваясь, зашагал к дальнему столу.
Кен замер на месте. Гэвин запоздало подумал, что дал андроиду неточный запрос, но, если честно, ему уже было всё равно: его захватил мир корейской грамматики. В крайнем случае Кен переспросит или ничего не принесёт.
Когда к нему на стол легла толстая книга, Гэвин отвлёкся и едва вспомнил, что вообще о чём-то спрашивал. Андроид счёл свою задачу выполненной, поэтому запоздалое «Спасибо» Гэвин бросил его спине.
Книга оказалась настолько интересной, что Гэвин даже отложил в сторону корейские времена. Автору удалось систематизировать причины, которые могли привести к нарушениям памяти, и проанализировать их, но Гэвин так и не нашёл что-то похожее на свой случай. Надо было копать глубже.
— Я не понимаю, — неожиданно произнёс кто-то рядом.
Гэвин автоматически прикрыл книгу рабочей тетрадкой по корейскому языку и обернулся.
Он совсем не заметил, как в читальном зале объявился ещё один студент, которому, похоже, тоже было нечего делать в Рождество. Он занял стол по соседству с Гэвином и активно следил за происходящим на экране своего ноутбука, закусив одну из завязок капюшона кофты.
Его лица Гэвин не помнил, но по внешнему виду сделал вывод — программист. Это многое объясняло; программисты являлись людьми довольно странными, настоящими гиками, а в Колбридже таких после Камски набрался целый факультет. Неудивительно, что Гэвин его не знал: курсантам Полицейской академии просто негде было с ними пересекаться.
Программист откинулся назад на стуле.
— На такое я не рассчитывал, — задумчиво сказал он и встретился взглядом с Гэвином. — Прости, я помешал? Что ты делаешь?
— Учу корейский, — ответил Гэвин, умолчав про книгу.
Программист бросил взгляд на экран — Гэвин заметил, что там быстро сменяли друг друга какие-то строчки, а в уголке мигал жёлтый кружок.
— Интересно, — сказал программист непонятно кому: то ли Гэвину, то ли ноутбуку. — А почему именно этот язык?
— Захотелось, — коротко ответил Гэвин, но исправился: — А ты?
Он перехватил этот трюк у Мартинеса, который умудрялся найти точку контакта даже с такими странными людьми, как программисты.
— Работаю над проектом, — ответил программист, не уточняя подробностей.
Жёлтый кружок на экране его ноутбука сменил цвет на голубой. Программист нахмурился, но Гэвина это больше не интересовало: обмен вежливыми репликами можно было считать закрытым. Он вернулся к забытой корейской грамматике, попутно размышляя, почему этот парень решил отказаться от празднования Рождества. Уже отметил? Другая религия? Может, он предпочитает седьмое января, как например родители Энди? Или сроки по проекту так поджимают, что пришлось отказаться от праздников и найти единственное тихое место в этом городке?
Программист резко застучал по клавишам ноутбука.
Вероятнее всего — последний вариант. Дедлайн. Паренёк на второй взгляд показался Гэвину усталым и потрёпанным.
Под быстрый стук учиться стало легче. Гэвин осторожно сдвинул тетрадь и продолжил чтение книги.
— Всё, отловил самые грубые ошибки, на большее меня пока не хватит, — сказал программист. — О, уже практически полночь. Почему ты не пошёл веселиться с остальными?
Гэвин его проигнорировал, пусть это и казалось неправильным. Он не хотел отвечать на этот вопрос.
— Я не люблю Рождество, — ничуть не обиделся на его молчание программист. — Каждый год мои родители пытались добиться идеального праздника, но их интересы редко совпадали даже в мелочах, поэтому весь декабрь у нас проходил в ссорах и криках, пока… это не стало совсем неважным. Не знаю, зачем я тебе это рассказал.
Гэвину нечего было ответить. Парень закрыл ноутбук, собрал сумку.
— Приятно было поработать вместе, — добавил программист.
— Удачи с проектом, — сказал Гэвин.
— Спасибо, — программист улыбнулся.
Гэвин проводил его взглядом, долистал последние страницы книжки и вернул её Кену.
Можно было возвращаться домой. Почему-то тишина квартиры больше его не пугала.
***
На четвёртый день после Рождества в ёлку на главной площади Колбриджа врезался дрон. Никто особо не пострадал, ёлка, по словам очевидцев, даже не пошатнулась, но оставшиеся на каникулы курсанты Полицейской академии дружно уцепились за право проведения своего первого расследования.
Нехитрый анализ показал, что дрон был собран на территории Колбриджа самими студентами, а не заказан со стороны. Однако сами студенты не признавались, а сделать похожего дрона и запустить его мог любой учащийся факультета робототехники.
Следовало опросить всех, и для большего охвата курсанты Академии разделили между собой зоны опроса, а потом вечером пересказывали друг другу результаты. Кливу и Гэвину досталось самое сложное: преподаватели.
На кафедре робототехники никто ничего не видел. Впрочем, с учётом того, как там постоянно что-то летало, ездило и дымило, это было даже неудивительно. Одни студенты готовились к зимней сессии, другие собирали дипломные проекты и тестировали неполадки. Клив даже влез в спор с каким-то третьекурсником по поводу следования технике безопасности на территории университета, который Гэвин слушать не стал, а отправился опрашивать дальше.
На кафедре искусственного интеллекта обстановка была на порядок спокойнее: профессор Стерн напоила его чаем и осторожно дала наводку на первокурсника Дина Юня, который мог что-то знать. Уже уходя, в дверях, Гэвин опять столкнулся с тем болтливым программистом, который почему-то назвал профессора Стерн фамильярно «Амандой», но не стал останавливаться надолго. Тот тоже скользнул по Гэвину удивлённым взглядом, но тут же завёл речь с профессором о какой-то лекции в следующем месяце.
Дин Юнь не стал отпираться. Да, это он собрал того дрона, который нашёл свой конец в мохнатых ветках рождественской ели. Он не то чтобы это скрывал, просто полностью ушёл в поиск ошибок системы уклонения от препятствий (его слова подтверждались двадцатью упаковками от китайской лапши на вынос из ближайшего ресторанчика), поэтому и не заметил проводящегося расследования. Дело закрыто.
Гэвин сразу стал негласным героем дня в Полицейской академии. История обросла подробностями, и когда Мартинес наконец-то вернулся с каникул, она больше походила на фантастический триллер, в котором Гэвин раскрыл заговор роботов-убийц, решивших захватить мир.
«Я гляжу, ты не скучал», — ответил на это Мартинес и принялся рассказывать о том, как весело прошли его каникулы.
Гэвин отсалютовал ему кофе с лимоном.
Он же будущий детектив.
***
— Пойдём, — Мартинес возник в проёме комнаты Гэвина. — А то опоздаем, и мест не останется.
— Куда? — спросил Гэвин, выныривая из учебников.
Мартинес уже скрылся в дверях и, по всей видимости, его не услышал.
Выпускные экзамены шли полным ходом, даже на курсах корейского решили провести итоговый тест на последнем занятии. От результатов экзаменов зависело, в какой участок они могут попасть после обучения на практику. Гэвин и Мартинес договорились вместе подать заявки на работу в полицейском департаменте Сан-Франциско.
Гэвина отдельно восхищало, что только в этом департаменте работал целый отряд патрульных на мотоциклах, а Мартинеса — что один из его знакомых обещал помочь с бюджетным жильем, а работа в крупном городе представлялась интереснее какого-нибудь захолустья.
— Готов? — заглянул Мартинес снова.
— Сейчас, — сказал Гэвин, расставаясь с учебниками.
Перерыв не помешал бы. Гэвин наконец-то вспомнил о желании Мартинеса посетить открытую лекцию про развитие искусственного интеллекта в университете, о которой ему рассказали знакомые с факультета робототехники. Если честно, то, что угодно было лучше, чем дурацкий самоменеджмент, который неизвестно как вообще попал в программу подготовки полицейских.
Они не опоздали, хотя мест в большой лекционной аудитории осталось совсем мало. Гэвин и Мартинес устроились на предпоследней парте практически по самому центру.
Тот программист тоже пришёл на лекцию, одним из последних, разговаривая с профессором Стерн. За их спинами следовала молодая девушка со светлыми волосами. Мартинес вдруг пихнул Гэвина в бок:
— А вот и сам Камски, — сказал он, понизив голос.
— Тот, в чёрных очках? — уточнил Гэвин, тоже понизив голос. — Я уже пару раз его видел, разве это не обычный гик?
— Ты познакомился с настоящей легендой нашего времени и мне не рассказал?! — тихо возмутился Мартинес. — Ну и кто ты после этого? Где? Когда успел?
— В библиотеке, он сам ко мне пристал, — Гэвин пожал плечами, уклоняясь от второго тычка. — А зачем он пришёл на лекцию?
Мартинес возмущённо фыркнул.
— Это его лекция, — сказал Мартинес. — Его пригласили её читать. Интересно, а он взял с собой ту самую Хлою, которая прошла Тьюринга, или какую-нибудь её модификацию.
— Та девочка — это андроид? — спросил Гэвин.
Блондинка встала рядом с доской и замерла.
— Ага, совсем как настоящая, — шепнул Мартинес. — Тебе не жутко?
Гэвин не успел ему ответить: Камски закончил диалог с профессором Стерн и вышел на середину аудитории. Разговоры начали замолкать: основатель Киберлайф ещё ничего не успел сделать, но уже привлекал к себе внимание. Он даже выглядел иначе, чем в библиотеке, и дело было не в том, что он сменил бесформенную кофту на приличный пиджак.
— Сначала я хотел бы выразить благодарность профессору Стерн за возможность выступить перед вами, — начал Камски. — А ведь всего каких-то пару лет назад я сидел по ту сторону парты и отчаянно пытался не уснуть. Поэтому сразу разрешаю, все, кто не выспался прошлой ночью — на моей лекции можно спать, я не обижусь, я тоже через это прошёл.
По аудитории разнеслись первые смешки. Гэвин обратил внимание на то, как взволнованно его голос сначала звучал (из-за публичного выступления?), но быстро приобрёл уверенность.
— Но надеюсь, что вам не захочется спать, — пообещал Камски. — Для начала я попрошу поднять руку тех, кто не любит мыть посуду? Ого, сколько тут нас. А есть те, кто просто ненавидит тратить время на уборку? А кто не знает, зачем сюда пришёл? О, таких намного меньше, это хорошо. Или они уже успели уснуть, одобряю.
А что если я скажу вам: в будущем вам не придётся больше тратить на это время? — Камски развёл руками. — Многие из вас уже успели познакомиться с Джошами, Кеном и Глорией, первыми прототипами? Я убеждён, что вскоре андроиды станут частью нашей жизни наравне с мобильными телефонами и автомобилями и помогут нам освободить время для по-настоящему интересных дел вместо скучной уборки или стирки.
Но вам, полагаю, любопытно не то, что нас ждёт в ближайшем будущем, а то, что уже сделано сейчас, — сказал Камски и окончательно переключился на рассказ о проблемах машинного обучения.
Камски чувствовал аудиторию и горел тем, про что рассказывал. Его приятно было слушать, пусть Гэвин и не всё понимал, в отличие от студентов-программистов. Некоторые из них даже что-то конспектировали, кто-то выкрикивал реплики, на которые у Камски всегда находился ответ.
Хлоя всё это время скромно стояла у доски. Её взгляд то непринуждённо скользил по аудитории, то замирал на своём создателе, активно жестикулирующем перед слушателями. Мартинес был прав, в отличие от того же Джоша, её лицо казалось более осмысленным.
Вдруг Хлоя опустила глаза, раскрыла сумку, которую держала в руках, и вытащила бутылку воды. Открыла скупым движением, сделала один шаг вперёд — и бутылка перекочевала к Камски так естественно, что Гэвин и не понял бы её происхождение, если б не наблюдал за Хлоей изначально.
Хлоя вернулась в исходную позицию и закрыла сумку.
Хлоя предугадывала желания своего создателя.
Вот что было жутко.
— Вы многое рассказали о том, чему андроиды могут научиться, — задала вопрос рыжая девушка с третьего ряда. — А есть что-то, что для них никогда не будет доступным?
— Это в какой-то степени философский вопрос, — ответил Камски и оглядел присутствующих. — Мне, как разработчику и учёному, больше даже интересно услышать ваше мнение. Вот, например, вы, будущий служитель порядка, что думаете? Что никогда не сможет сделать андроид?
Камски смотрел прямо на Гэвина.
Гэвин оглянулся — всё внимание теперь было приковано к нему.
Требовалось что-то срочно ответить. Помощи от Мартинеса ждать не приходилось — разговорчивый сосед словно язык проглотил.
Гэвин вспомнил Кена и Джоша и противопоставил их курсантам академии.
— Андроиды действуют в рамках заложенной в них программы, — нашёл ответ Гэвин. — Они не смогут вас удивить.
— О, интересное мнение, — улыбнулся Камски. — Сможет ли искусственный интеллект удивить человека? Хлоя, ты слышала этот брошенный нам вызов?
Камски махнул рукой, и андроид приблизилась на середину сцены.
— Да, — сказала она, и это было первым её словом за день.
— Перед вами Хлоя, прототип серии ST200, который сейчас находится в стадии тестирования, но уже в следующем году мы ожидаем, что наша девочка завоюет рынок, — представил её Камски. — Она знает десятки языков, умеет вести хозяйство и может поддержать любой разговор.
Камски повернулся к своему андроиду и произнёс, смотря прямо ей в глаза:
— Но сможешь ли ты меня удивить?
Хлоя молчала.
Аудитория замерла в напряжении.
Хлоя наклонила голову, улыбнулась одними уголками губ и… запела.
У неё оказался мелодичный, приятный голос. «Держись, ещё совсем немного», — повторила она несколько раз, переключив взгляд со своего создателя куда-то вдаль.
Все продолжали молчать. Камски чуть нахмурился, но быстро нацепил на лицо интерес исследователя, подхватил откуда-то планшет и, практически не глядя, что-то в нём набрал.
«И всё будет хорошо», — вывела Хлоя в последний раз и замолчала. Гэвин почувствовал, что её голос ещё долго будет стоять в ушах.
— Почему ты начала петь? — спросил Камски.
— Вы попросили вас удивить, — ответила Хлоя.
Камски посмотрел на планшет.
— Почему именно эта песня? — задал он второй вопрос.
— Вы попросили вас удивить, — повторила Хлоя и потупила взгляд.
— Тебе это удалось, поздравляю, — сказал Камски, хлопнув в ладоши. — Это было эффектно.
Ответ Хлои заглушился аплодисментами аудитории. Лекция подошла к своему логическому концу, хотя многие студенты не спешили расходиться, чтоб попытаться задать свой вопрос Хлое лично.
Гэвин не стал прорываться через толпу, а сразу сбежал к выходу.
Хлое удалось произвести на него неоднозначное впечатление.
Офицер Ын не давала поблажек. Она требовала начинать день с тщательного осмотра патрульного автомобиля и полученного оборудования, постоянно цитировать инструкции и положения, никогда не снижать бдительность и подозревать каждого встречного в нарушении законов.
По статистике, которую как-то вечером под бутылочку пива процитировал Мартинес, только двое новобранцев из трёх выдерживают испытание «улицей». Он же рассказал, что тайные ставки на то, как скоро Гэвин не выдержит и «взорвётся» на сотни придирок, уже добрались и до его участка, куда сбежали от офицера Ын предыдущие три новобранца.
Гэвин их опасений не разделял.
Офицер Ын знала, когда надо действовать, а когда — остановиться для охоты на более крупную добычу. И в такие моменты неопытный новобранец под боком становился лишней обузой, что злило офицера Ын.
Поэтому единственным способом не раздражать своего наставника являлось «перестать быть неопытным новобранцем». Гэвина это устраивало. Пусть и требовалось потерпеть десятки едких замечаний.
На безопасных вызовах офицер Ын предпочитала наблюдать за действиями Гэвина со стороны, а потом устраивать разбор полётов. Степень безопасности определяла сама офицер, но уставшая женщина, миссис Шелби, в неопрятном буром фартуке поначалу казалась совсем мирной.
Соседи пожаловались на неприятный запах и свалку перед домом. Гэвин не мог их не понять: лужайку почти не было видно под серыми матрасами, покосившимися тумбочками и мокрыми от дождя коробками. Предыдущая смена вынесла предупреждение, и теперь им стоило проверить, проявила ли хозяйка дома уважение к закону.
Миссис Шелби замерла в дверном проёме, потирая руки. Гэвин обратил внимание: её пальцы еле дрожали, хотя женщина пыталась дружелюбно улыбаться.
«Ты смотришь, но не видишь», — произнёс про себя Гэвин.
Офицер Ын безразлично молчала.
Почему у миссис Шелби дрожали руки? Почему она пыталась это скрыть?
Запах, о котором говорилось в рапорте, не ощущался. Миссис Шелби заверила, что мусор увезут этим вечером, раньше не представлялось возможным. Ей не о чем было волноваться, Гэвин не стал бы выписывать даже штраф.
— Нам нужно убедиться, что вы выполнили предписания внутри вашего дома, а не только снаружи, — сказал Гэвин.
На лице миссис Шелби промелькнуло выражение, которое Гэвин не смог сразу определить.
Она что-то скрывала.
— Иначе мы будем вынуждены вас арестовать, — поднажал Гэвин, и миссис Шелби посторонилась.
Офицер Ын никак не прокомментировала его блеф, просто шагнула следом, лавируя между стопками газет и не касаясь валяющихся повсюду бумажных журавликов.
— Вам нравится оригами? — спросил Гэвин, осматривая пространство.
— Мой муж их очень любит, — поделилась миссис Шелби, чуть смущённо спрятав руки за фартук.
Офицер Ын чуть нахмурилась. Наверное, ведение светских разговоров не являлось приемлемым поведением для полицейского. Гэвин замер на секунду, представляя какой разнос ему предстоит, и услышал какой-то странный глухой звук.
— А теперь уходите, — потребовала миссис Шелби.
Звук шёл со стороны двери под лестницей на второй этаж. Еле слышный, но отчётливый. Гэвин подошёл ближе и кивнул наставнице на висящий замок.
— Что за этой дверью, миссис Шелби? — спросила офицер Ын.
— Я… я купила андроида, — ответила миссис Шелби поспешно. — Чтобы… он убрался в доме. Он убирается в подвале, да.
— Зачем вы его заперли? — спросил Гэвин, стукнув замком о дверь.
Из-за двери послышалось невнятное мычание, а миссис Шелби взвизгнув: «Вам туда нельзя!» — бросилась на Гэвина, зажав в руке ножницы. Гэвин ушёл в сторону, повалив ряды книг, выбил оружие из рук подозреваемой подвернувшимся под руку томиком и перехватил контроль над ситуацией, зафиксировав истерящую женщину наручниками.
Офицер Ын тем временем выбила ногой дверь и скрылась в подвале.
— Вам нельзя беспокоить Скотти, — причитала миссис Шелби без остановки. — Скотти не любит гостей, Скотти надо поспать, нет-нет-нет.
— В подвале мужчина, под седативными, привязан к трубе, — сообщила офицер Ын, выйдя из подвала. — Я вызвала медиков, они прибудут в течение пяти минут.
Гэвин кивнул, а женщина под ним заголосила, что Скотти не нравятся медики.
— Скотт Шелби умер полгода назад от сердечного приступа, — сухо сказала офицер Ын Гэвину.
Гэвин достроил картину из этих слов: вдова не смогла пережить смерть мужа, похитила и спрятала в подвале для себя замену. Миссис Шелби совершенно не понимала, что творила, и много визжала, пока Гэвин её конвоировал до патрульного автомобиля, но жалости она абсолютно не вызывала.
Медики прибыли. Вдова забилась на заднем сиденье. Гэвин поймал на себе пристальный взгляд офицера Ын и приготовился к разбору полётов. Он знал, что мог эффективнее проявить себя при задержании подозреваемой. Быстрее разобраться, что не так. Точнее соответствовать инструкции (книга — это не щит).
Но она просто вручила ему ключи от патрульной машины.
Уверено. Едва улыбаясь глазами.
И Гэвин понял: они всё-таки сработаются.
Вопреки статистике.
***
Не всегда полиция успевала вовремя.
Пожилая леди успела в одиночестве иссохнуть и обрасти паутиной в гостиной, пока на её банковской карте не закончились деньги на автоматическую оплату счетов.
Гэвин отошёл на кухню и принялся обзванивать номер за номером, пытаясь отыскать родственников и близких тихо покинувшей этот свет дамы.
Никого.
Офицер Ын занималась оформлением документации.
— Гэвин? — из-за гудков Гэвин не сразу заметил, что к нему подошла какая-то девушка в униформе парамедика. — Поздравляю, ты всё-таки стал полицейским.
С ним заговорила американка корейского происхождения — возраст примерно двадцати четырёх-шести лет — которая очевидно провела целый день на ногах, возможно, вторая смена подряд. Волосы у неё были аккуратно убраны, ногти подстрижены — девушка внимательно относилась к своей работе. На её форме отсутствовал ярлычок с именем и фамилией. И похожего лица среди студентов студенческого городка в Колбридже ему тоже, кажется, не попадалось.
Гэвин напрягся: он не мог вспомнить, откуда они могли быть знакомы. Девушка явно узнала его. Именно его, а не как «друга Мартинеса из Колбриджа».
— Привет, — осторожно поздоровался он, привычно стараясь не выдать свои провалы в памяти.
Гэвину не нравилось не помнить, но ничего поделать он не мог. Только подстраиваться и импровизировать.
— Я подумала над твоим предложением в поезде, — девушка улыбнулась. — И раз мы встретились, то хочу сообщить: я не против.
— Не против чего? — уточнил Гэвин.
— Выпить с тобой кофе, конечно, — ответила девушка. — Если ещё в силе. Дашь свой телефон?
Гэвин кивнул и протянул мобильный.
— О, так тоже можно, — сказала она, уверенно тыкая в экран. — Держи. Теперь ты можешь мне сам позвонить, когда закончится твоя смена. Не буду больше отвлекать от работы, удачи, Гэвин!
Гэвин повернул к себе экран, пробежался взглядом: «Новый контакт: Тина Чэнь».
— Удачи, Тина, — сориентировался Гэвин, на что его удостоили ещё одной улыбкой.
Девушка кивнула и покинула кухню.
Что это только что было?
***
— Она на тебя запала, — подсказал Мартинес, отсалютовав стаканом воды. — Девушки нынче такие, предпочитают всё брать в свои руки. Симпатичная?
Гэвин неопределённо махнул рукой и устало сполз по креслу ещё ниже. Обычно это означало что-то уровня «я женат на работе», и Мартинес понятливо перевёл разговор на свой день. Мартинесу повезло с наставником в своём участке: офицер Лорензо оказался не менее общительным, чем сам Мартинес, и на порядок менее требовательным, чем офицер Ын.
С ним даже можно было спокойно сходить в бар после работы. Если б оставались силы, конечно.
Гэвин предпочитал не ходить по барам. Выпускной вечер в академии показал, что пить у него получается плохо: вроде сначала было весело, а потом Мартинес сообщил, что настало время текилы и… на этом месте Гэвин мог вспомнить только белый шум. И восстановить тоже не из чего: почему-то на телефоне не сохранилось фотографий. Хотя, как заявил Мартинес на следующий день, прикладывая лёд ко лбу и лениво валяясь на диване, это определённо к лучшему. Что могли натворить десяток парней и пара девчонок, окрылённых свободой от учёбы и с тонной алкоголя, безопаснее было не знать.
Мартинес закончил рассказ и поднялся с кресла, собираясь отправиться спать.
— И всё-таки, ты ей перезвонишь? — полюбопытствовал он. — Я не слышал имени Тина Чэнь в своих кругах, но ты говоришь, она парамедик? У меня друг работает водителем скорой помощи, я могу спросить у него.
Гэвин посмотрел на телефон в своей руке, словно это была бомба замедленного действия.
Что-то цепляло его. Он постарался вспомнить диалог дословно и замер: Тина сказала, что он предложил ей выпить кофе в поезде.
Возможно… речь шла о Поезде?
Это могло быть зацепкой. Или, внезапно, проверкой — как хорошо у Гэвина Рида получается подстраиваться под обстоятельства.
Жизнь — это не кино.
Гэвин кивнул Мартинесу, дождался, когда друг скроется в ванной, и нажал кнопку вызова.
Он был бы не прочь получить хоть какие-нибудь ответы на свои вопросы.
С 5-й главы продолжение в комментариях
С пятой главы продолжение будет в комментариях)
Код для обзоров
Название: rA9 любит котиков
Автор: cat-ira
Бета: Любительница Хэппи Эндов
Иллюстрации (визуал): Мама Оказия
Пейринг (персонажи): Гэвин Рид-центрик, ОМП, Гэвин Рид/Тина Чэнь (аромантичные), Элайджа Камски, Хлоя и будут постепенно вводиться в сюжет и остальные.
Категория: джен с элементами гета
Жанр: типичный детективный сериал
Рейтинг: PG-13
Размер: макси, в первой части до бетинга 22,8 тыс. слов.
Саммари: Главное, не паниковать. Окей, прошёл целый день, но никто ничего не заподозрил. Отлично. Значит, ещё есть время самостоятельно отыскать ответ, что с ним не так и почему ему так важно это скрыть. У него обязательно получится: просто, может, он нашёл не все подсказки из прошлой жизни. Ведь не бывает же, чтоб люди возникали из ниоткуда. Он же будущий детектив.
Это будет его первым делом.
Размещение: запрещено без согласия автора и/или артера
Предупреждения: 1) События фанфика начинаются в 2024 году, за 14 лет до начала Революции. Поэтому Гэвин Рид тут несколько отличается от канона игры (ООС Гэвина Рида).
2) В фанфике присутствует смерть второстепенных персонажей, наркотики и прочее, с чем может столкнуться типичный американский полицейский из сериала в своей работе.
Примечания: 1) Предполагается, что фанфик будет состоять из 3 частей. На текущий момент полностью написана часть 1 и находится в стадии бетинга. Часть 2 в процессе написания. Часть 3 в планах.
2) Обоснуй в фанфике чаще всего соответствует не настоящей работе полицейских в Америке, а сериалам про полицейских в Америке. Поэтому и жанр соответствующий.
3) Автор — дженовик. Это значит, что романтика в гете будет сведена к минимуму (на самом деле, гет получился случайно). В далёком-далёком будущем ближе к концу второй части-третьей части автор хочет пре-слеш Рид900, но пока ничего не будет обещать.
На других ресурсах: Фикбук, АОЗ
Глава 1
Читать дальше
Дрожь от холодного стекла отдавалась прямо в висок, а солнечный свет безжалостно бил в лицо. Продолжать спать в таких условиях было решительно невозможно. Шея заныла, а голове мутно просыпались неясные мысли от «Что вчера произошло и как меня зовут?..» до «Как заткнуть этого болтливого попутчика?..».
Хотя затыкать уже никого не требовалось — в просторном двухместном купе он был один. На столике белел смятый листок, который в ближайшем рассмотрении оказался распечаткой электронного билета на имя Гэвина Рида.
Его зовут Гэвин Рид.
Его поезд прибывал на станцию в 14:42.
Гэвин машинально достал из кармана смартфон и сверился — 13:54. Поздновато для сна, но хотя бы не пропустил свою станцию. Стоило уже начать собираться перед выходом: проверить, что ничего не потерял под столиком и полкой для сна, что документы в порядке, а куртка не останется на вешалке. Простой план действий. Приступить к выполнению.
У него должны были быть вещи. Чемодан обнаружился под спальной полкой, чёрный, вместительный, на четырёх колёсиках, но почему-то Гэвин не мог вспомнить: точно ли это принадлежит ему? Сомнения развеяла красная бирка на ручке с его именем и набором цифр — по всей видимости, номер мобильного телефона.
Гэвин сел на спальную полку и потёр виски: почему он ничего не помнит? Зачем он проделал этот путь — если верить билету — от Мичигана до Калифорнии? Точно ли это его билет? Гэвин проверил карманы куртки и нашёл водительское удостоверение тоже на Гэвина Рида. Включил фронтальную камеру на телефоне, сравнил увиденное с фотографией. Похож.
На один вопрос меньше.
Гэвин выглянул в окно: мимо проносились желтоватые поля с редкими зелёными островками-деревьями. Возможно, за окном было жарковато, в то время как кондиционер работал на полную мощность, поддерживая приемлемую температуру.
Гэвин убрал распечатку билета в карман и в очередной раз сверился с часами: до остановки ещё полчаса.
Мимо его купе кто-то прошёл.
Гэвин открыл дверь и выглянул наружу: какой-то пассажир в лимонной футболке добрался до стойки с соками в конце коридора. Гэвин повернул голову и увидел, что в центре вагона, не так далеко от него, располагается бойлер с горячей водой и пакетики с чаем и кофе.
В билете мелким шрифтом что-то говорилось о неограниченных напитках по ходу движения поезда. Похоже, речь шла об этом.
Гэвин налил себе кофе и задумался, рассматривая пакетики с сахаром. Он совершенно не мог сказать, нравилось ему пить кофе с сахаром или без. Он попробовал без.
Горячо, сойдёт.
Гэвин вернулся в своё купе.
С кофе стало веселее, мысли становились яснее, но сразу возник следующий вопрос: вот поезд приедет и что дальше? У него должен же был быть план? На то, чтоб его вспомнить, оставалось меньше пятнадцати минут. Гэвин повертел в руках смартфон: в нём могли находиться подсказки, а времени изучить содержимое чемодана у него не хватало.
Но на беглый взгляд в смартфоне не оказалось ничего полезного: фотографий не было, как и СМС. Музыка — только стандартная, и всего два контакта в телефонной книге. Первый — «экстренная помощь», второй — «медицинская страховка». Звонить по ним Гэвин не стал. Вместо этого он включил камеру и сфотографировал полупустой стаканчик с кофе на фоне окна.
В коридоре захлопали дверьми: пассажиры готовились к выходу.
Гэвин допил кофе и подхватил чемодан.
Ничего не оставалось, кроме как действовать по обстановке.
Забросив стаканчик в мусорку по дороге, Гэвин выбрался за потоком людей на перрон и зажмурился на мгновение от яркого солнца. Калифорния встретила его шумно и дружелюбно. Люди вокруг обнимались, гремели чемоданами, кому-то звонили: они знали, зачем они здесь.
Гэвин выбрал направление, куда двигалось большинство — к выходу.
На секунду ему показалось, что взгляд выхватил кого-то знакомого, он постарался догнать, но быстро потерял в толпе след.
— Гэвин Рид? — окликнул его рослый парень с белой табличкой в руках.
— Да, это я, — подтвердил он.
— Отлично, — кивнул парень. — Осталось встретить твоего соседа, мы отправимся в академию. Я — куратор вашего курса, Клив Эриксон.
— Приятно познакомиться, — ответил Гэвин, бросая взгляд на табличку.
«Колбриджская полицейская академия». Ясно.
Клив опять кивнул и отвлёкся от Гэвина, стараясь высмотреть второго подопечного. Он был явно из рода «ответственных старост», ровная спина, брюки стрелочками, прямой взгляд. Воплощение порядка.
Гэвин попытался вспомнить, слышал ли он о Колбриджской полицейской академии, но был вынужден признать, что нет. Впрочем, это звучало неплохо, ему — судя по дате рождения на водительском удостоверении— двадцать один год, и он зачем-то решил стать защитником правопорядка. Почему бы и нет.
Колбриджский — скорее всего, связано с названием какого-нибудь поселения. Гэвин сверился с картой в смартфоне: та сразу же предложила построить маршрут от его текущего расположения до Колбриджа за всего один час и пятнадцать минут.
— Ола! — воскликнул кто-то над ухом, и Гэвин сразу же спрятал смартфон.
— Рик Мартинес? — уточнил куратор Эриксон.
Парень энергично кивнул и улыбнулся.
— Он самый, — он протянул руку. — Почти как Рикардо Мартинес из допотопного аниме «Первый шаг» про бокс, не смотрели? Только просто Рик, да, это моё полное имя, а не «Ричард» и не сокращение от каталога монет Римской империи, хотя моя троюродная бабушка историк и античная история — её конёк.
Клив растерянно моргнул, выслушивая поток слов от мексиканца. Гэвин отметил: парень явно не любил терять контроля над ситуацией.
— …Впрочем, я привык, что все зовут меня просто Мартинесом, — завершил тот свою речь.
— Клив Эриксон, куратор первого курса, — наконец-то получил возможность вставить слово куратор Эриксон. — Следуйте за мной.
— Хорошо, — живо откликнулся Мартинес. — Вы не представляете, как мне повезло с пассажирами до Сан-Франциско…
Гэвин молча последовал за куратором. Ему особо нечего было сказать, но Мартинес прекрасно справлялся и сам. Пока они шли до стоянки, тот уже успел поведать о том, как ехал в купе с большой кошкой по кличке Кекс, как он с одноклассниками чуть не опоздал на самолёт в пятом классе из-за пробок на магистрали и почему он забыл солнцезащитные очки в такси в начале пути.
Гэвин отметил: сначала куратор Эриксон был полностью сбит потоком информации, но, когда они остановились перед серебристой машиной с калифорнийскими номерами, мистер Порядок уже успел расслабиться и стал больше походить на парня по имени Клив.
Чемодан Мартинеса, отправленный в багажник машины Клива, потрепался от времени и частых поездок. Возможно, он достался ему по наследству. Или, как предположил Гэвин, Мартинесу не сиделось на месте.
— Так значит, мы соседи — обратился Мартинес к Гэвину уже в машине. — Давай сразу обменяемся телефонами для связи.
Гэвин назвал номер с бирки чемодана. Он не был уверен, что это именно его номер, но признаваться в этом не собирался. Мартинес сразу же набрал, и из кармана Гэвина смартфон бодро завыл «I am alive».
— О, олдскул, уважаю, — оценил Мартинес. — А кто твой любимый супергерой из Мстителей? Хотя… нет, не отвечай, это не тот вопрос, на который можно ответить сходу, признаю, ещё будет время обсудить, зато теперь у тебя есть и мой номер. Клив, кстати, пока мы едем, может расскажешь что-нибудь про академию? Ну, из того, что обычно не пишут на сайтах.
— Нашей академии всего два года, — начал Клив, выруливая на магистраль. — В целом, Колбридж изначально был построен как бизнес-инкубатор ИТ-проектов крупных корпораций Силиконовой Долины, потом рядом возник университет Колбриджа…
— …я слышал, что его закончил тот самый Камски, — вставил Мартинес.
— Говорят, во время учёбы он достал вопросами всех преподавателей, поэтому ему выдали диплом раньше срока, чтоб поскорее избавиться, — рассказал Клив. — Не знаю, насколько это правда. Но Камски не забывает свою альма-матер, этим летом Киберлайф запустила тестовый центр по изучению языков на территории кампуса с андроидами-преподавателями.
— Ни один андроид не сможет заменить живое общение с преподавателем, — фыркнул Мартинес.
По запросу «Камски, Киберлайф» поисковик выдал Гэвину тысячи страниц, поэтому он решил изучить этот вопрос позднее. Вместо этого спросил:
— А там есть корейский язык?
— Наверное, — отозвался Клив. — Я не интересовался, у меня обычно нет времени на дополнительные занятия.
— Я обучу тебя испанскому, — сразу же пообещал Мартинес. — А почему корейский?
Гэвин пожал плечами.
— Красивый язык, — он сам не мог ответить на этот вопрос.
Слышал ли он как звучит корейский язык? Смутно казалось, что да. Но Гэвин не был уверен, где и когда. Возможно, от кого-то в поезде.
— …а так с инфраструктурой всё в порядке, с университетом у нас общая библиотека, на полосе препятствий есть, над чем попотеть, а отдалённость от крупных населённых пунктов позволяет отрабатывать часть приёмов автомобильных преследований не только в виртуальной реальности.
В окне промелькнула табличка «Колбридж», и Клив свернул с магистрали.
— Вон там остановки междугородних автобусов, — прокомментировал он картинку за окном.
Гэвин присмотрелся: в Колбридже наблюдалось много невысоких зданий преимущественно из стекла.
— Третий корпус общежития относится к полицейской академии, — сказал Клив, когда они покинули автомобиль. — Если пройти дальше, за вторым корпусом, в котором обитают юристы и математики университета, ближайший торговый комплекс с супермаркетом. Ваши ключи, — Клив выдал каждому по конверту. — Организационное собрание будет послезавтра, в десять утра в первом актовом зале главного корпуса академии, это вот тут, найдёте. Я направлю всем СМС-рассылку ближе к вечеру.
— Спасибо, бро, всё ясно, — эмоционально ответил Мартинес.
Гэвин же просто кивнул.
Общежитие, как оказалось, состояло из блоков двухкомнатных квартир. Комнаты они с Мартинесом распределили быстро: Гэвину в целом было всё равно, поэтому Мартинес, несколько раз переспросив, просто направился к ближайшей от себя двери.
Гэвин вкатил чемодан во вторую комнату и сел на кровать. Добрался.
Мартинес не стал задерживаться в комнате надолго и, судя по звукам, сразу куда-то вышел.
Гэвин встал с кровати, открыл чемодан и оценил ровные ряды вещей. Чемодан собирался аккуратно и продумано. Сверху лежала черная сумка, Гэвин взял её в руки, расстегнул молнию и вытащил на свет серебристый нетбук. В нём тоже могли бы быть данные. Стоило проверить.
Гэвин заглянул в другие отделения сумки и обнаружил зарядку, мышь, десять стодолларовых купюр и банковскую карту на его имя. Судя по дате окончания срока действия, её только-только выпустили. Впрочем, пока она была бесполезна: ПИН-кода к ней Гэвин не обнаружил.
Нетбук оказался почти разряженным, поэтому Гэвин подключил его к розетке рядом с рабочим столом и ещё какое-то время ждал, пока система настроит все свои обновления.
Мартинес вернулся и сразу постучался к нему в комнату.
— Можно?
— Да, — Гэвин отвернулся от заставки.
— Я договорился с соседями, мы можем пока использовать их вайфай. Лови пароль: три семёрки, потом «ололо» с восклицательным знаком и двадцать восемь в конце, — выпалил довольно Мартинес, появляясь в двери. — Ты пойдёшь в супермаркет со мной? Что ты планировал приготовить на ужин? Ты же умеешь готовить? Я могу приготовить энчиладу по фирменному рецепту моего папы на нас двоих, но тогда ты вымоешь посуду, не люблю мыть посуду, это скучно. Что думаешь? Если, конечно, ты нормально относишься к острой пище, а то некоторые не любят.
На Гэвина посыпалось слишком много вопросов, и не на все из них у него был ответ. О еде он ещё не успел подумать, голода он не испытывал, но так как о наличии или отсутствии завтрака его память ничего не могла сказать, а на обед он обошёлся одним стаканчиком кофе, то об ужине стоило начинать беспокоиться. К тому же он нашёл достаточно денег для похода в супермаркет. То есть ему что-то подсказывало: этих денег точно хватит.
Однако Гэвин не был уверен, что умеет готовить. Он перебрал в памяти знакомые блюда: похоже, он смог бы приготовить макароны, яичницу с беконом. И, возможно, блинчики. Что такое «энчилада» он не знал, но… звучало любопытно.
И мнение об острой пище тоже предстояло сформировать заново.
Только то, как это всё объяснить Мартинесу, Гэвин не слишком представлял. Сказать в лоб: прости, тебе достался сосед, который помнит лишь последние несколько часов своей жизни? Вряд ли люди такое говорят напрямую.
— Ох, прости, — Мартинес расценил его молчание по-своему. — Я когда волнуюсь, то слишком много болтаю, а когда я много болтаю, я волнуюсь ещё больше, а это моя первая попытка жить самостоятельно, и моя семья осталась далеко, и всё новое. Давай договоримся, бро, если тебе надоест моя болтовня, просто скажи: «Мартинес, заткнись» — и я постараюсь остановиться.
— Всё в порядке, — ответил Гэвин. — Мне самому, похоже, требуется время, чтобы освоиться в новой обстановке, — он даже почти не соврал. — Пойдём, а там по ходу разберёмся.
В супермаркете Гэвин внезапно стал владельцем рюкзака. У Мартинеса был один (чёрный, с зелёными вставками), на улице у студентов и курсантов такие тоже встречались достаточно часто, и, возможно, его отсутствие могло бы показаться подозрительным.
Очень многое могло в нём показаться подозрительным, пришлось сделать вывод Гэвину, когда он постарался перебрать события дня перед сном. Данных катастрофически не хватало.
Главное, не паниковать.
Окей, прошёл целый день, но никто ничего не заподозрил. Отлично. Значит, ещё есть время самостоятельно отыскать ответ, что с ним не так и почему ему так важно это скрыть. У него обязательно получится: просто, может, он нашёл не все подсказки из прошлой жизни. Ведь не бывает же, чтоб люди возникали из ниоткуда.
Он же будущий детектив.
Это будет его первым делом.
Глава 2
Читать дальше
Прошло несколько недель — а результата Гэвин так и не добился. Детектив из него, похоже, выйдет неважный, хотя он только-только в начале полицейского пути. Он всё ещё не смог ничего вспомнить о своей жизни до Поезда.
Он так в голове и обозначил: «Поезд — отправная точка». С большой буквы, потому что всё происходящее с ним после Поезда Гэвин не забывал. Он проверял себя каждый день: с утра прокручивал в голове события предыдущих суток и сверялся с записями и фотографиями на телефоне. Расхождений практически не наблюдалось.
Он мог воспроизвести то, сколько раз его группа прошла полосу препятствий, о чём преподаватели говорили на лекциях, да даже все оскорбления от старших офицеров, которые поклялись себе сделать из «этих зелёных салаг настоящих мужчин».
Он помнил школьную программу. Отсылки к литературе, математические формулы, химические элементы, грамматику и правила бейсбола. Какие-то фразы Гэвин выдавал на автомате, сам от себя их не ожидая, и окружающие совершенно не замечали его коротких заминок.
Сначала у него и не было времени на поиск ответов. Учёба навалилась со всей силой: их гоняли так, что у него оставались эмоциональные и физические ресурсы только на простую готовку, душ и сон. Даже его сосед Мартинес чаще вместо болтовни уходил к себе отсыпаться.
Он же ввёл у них еженедельную традицию субботнего просмотра старого кино. На большее — там, на прогулки или знаменитые безбашенные студенческие вечеринки — сил у курсантов Полицейской академии просто не хватало.
В выборе фильмов Гэвин целиком и полностью положился на Мартинеса. Так было проще. К тому же Гэвин и не знал, что ему нравится: боевики или романтические комедии, мелодрамы или фантастика? Мозг на этот запрос выдавал тишину, которая немного пугала.
Мартинес же твёрдо знал, что он любит — фильмы про секретных агентов. Гэвину они казались же немного предсказуемо-неправдоподобными: герои уходили от преследования в последний момент, для каждого агента находилась Та-Самая-Любовь, которая трагично погибала от рук злодеев или находилась где-то далеко, потому что «нам опасно быть вместе», и, конечно же, весь мир был настроен против этих агентов. Первый урок, усвоенный Гэвином в академии, — его работа будет состоять не из перестрелок и беготни за преступниками, а из бюрократии и наблюдении за мелкими правонарушениями. Реальная жизнь — это не кино. Мартинес на это просто смеялся: «Зато зрелищно и захватывает, — а потом добавлял: — Реальная жизнь всегда интереснее, чем кино».
Тут с ним было сложно спорить, поскольку Мартинес мог даже о походе в магазин за лампочкой рассказать как об остросюжетной комедии.
Но на очередном фильме Гэвин напрягся, узнавая знакомую ситуацию. Главный герой ничего не помнил о своей прошлой жизни, только очнулся не в поезде, а в рыбацкой лодке. У него практически не оставалось зацепок, только содержимое банковской ячейки и следы от пуль на спине, зато при необходимости безошибочно срабатывали навыки выживания и рукопашного боя, а в голове крутились фразы из нескольких языков.
Гэвин прикрыл глаза, сравнивая себя с ним. Он определённо не говорил на других языках, кроме английского: Гэвин попросил андроида Джоша из тестового центра по изучению иностранных языков зачитать несколько текстов — и не один язык не показался ему знакомым. Впрочем, корейский действительно звучал красиво, как Гэвин и подозревал, поэтому он записался на языковые курсы.
Гэвин не владел супер-агентскими навыками рукопашного боя. У него быстро получалось их перенимать у преподавателя, но он чувствовал: раньше подобным не занимался. К тому же Гэвин не нашёл у себя старых травм и подозрительных шрамов, куда могли бы вшить маячок.
И самое главное: за ним не гнались серьёзные люди в чёрных костюмах. Его не пытались убить из-за угла, с ним не выкладывали фотографии в Интернете и про него ничего не писали в Твиттере.
Гэвин Рид ни для кого не представлял интереса.
Просто курсант академии. Не лучший из лучших, но и не отстающий. Да-да, тот самый сосед Мартинеса, которого в студенческом городке уже знал каждый.
Жизнь — это не кино. И Гэвин определённо не чувствовал себя главным персонажем.
Однако кое-что в фильме показалось полезным: агент потерял память в результате травмирующего события. Интернет подсказал новое слово: «диссоциированная амнезия». Возможно, в Поезде произошло что-то, сильно повлиявшее на его восприятие.
Но в новостях не упоминалось ни о чём необычном. Сверхъестественное и инопланетян Гэвин отмёл сразу.
Кроме тишины в СМИ, в теорию травмирующего события не вписывалось ещё несколько деталей. Чистый телефон, чистый компьютер, вещи, которые очевидно никто до Гэвина не носил, хоть и со срезанными бирками. Если бы событие произошло внезапно, то он бы не успел так хорошо подготовиться.
Кто-то всё тщательно спланировал. Купил одежду, точно подходящую по размеру, собрал чемодан, обеспечил встречу у поезда, разложил кусочки паззла и растворился на горизонте.
Гэвин решил обозначить его как мистер Н. Мистер Н мог быть самим Гэвином, который что-то знал, или кем-то другим, с достаточным количеством связей и ресурсов. В первом случае возникал вопрос: «Почему он не помнил процесса подготовки?»; во втором — «Зачем кому-либо всё это нужно?».
На эти вопросы у Гэвина не находилось ответа. Возможно, если б у него оказался доступ к списку пассажиров Поезда, он смог бы опросить свидетелей. В академии его уже начали обучать тому, как правильно вести допросы, он бы справился. Если он мог бы уехать из академии и погулять по улицам городов из билета, то, может быть, встретил бы что-нибудь знакомое. Кого-нибудь знакомого. Собрал бы больше информации.
Гэвин не обладал такими ресурсами, только обязанностями. И ему не хотелось рисковать положением в Полицейской академии, поэтому уехать он не решался.
Зачем-то же он проделал такой путь?
Гэвин принял решение: ждать.
Если он — мистер Н, то рано или поздно память восстановится. Если мистер Н кто-то другой, то он обязательно выйдет на контакт, чтоб потребовать у Гэвина то, ради чего он это всё затеял.
А десятки американских законов сами себя не выучат.
— Buenos dias , — сказал Мартинес, ловко подбрасывая блинчик сковородкой. — Какие планы на день?
Мартинес умудрился проснуться первым и уже принялся за завтрак. Они решили разделить обязанности по дому на двоих — готовить и убираться по очереди, потому что на самостоятельную готовку после учёбы в академии не оставалось сил, а Мартинес не признавал полуфабрикаты. А вот всякие вредности, например, чипсы и колу — да. Хотя последнее Гэвин не разделял: по его мнению, газировки на вкус были абсолютно ужасны.
Гэвин буркнул ему что-то невразумительное и отправился в ванную.
Он потратил где-то полночи, пытаясь зазубрить с десяток поведенческих реакций людей в стрессовых ситуациях к текущему зачёту, но, кажется, всё ещё не во всех задачах ему удавалось подобрать правильный ответ. А теперь и голова словно гудела от напряжения.
Утро определённо не было добрым.
Ладно, хотя бы увиденное в зеркале лицо не так пугало, как Гэвин ожидал. Бледное, но сойдёт.
А после бодрящего холодного душа Гэвин даже поверил, что у него есть шанс на сдачу этого зачёта. Небольшой, процентов на двадцать, но есть.
Мартинесу психология давалась на порядок легче. Уж он точно мог не переживать из-за зачёта.
— Como siempre, — ответил Гэвин по-испански, присоединяясь к завтракающему Мартинесу.
Тот нахмурился. Гэвин опять ошибся в произношении? Хотя тогда Мартинес его поправил бы, а Гэвин постарался бы запомнить правильное звучание.
— После пар опять пойдёшь в VR-класс? — спросил сосед.
Гэвин кивнул.
— Если переживу поведёнку без потерь, — Гэвин заварил себе кофе.
На этот раз две ложки сахара, но без молока. В ходе ряда экспериментов ему всё же удалось подобрать для себя идеальную формулу. Можно ещё было бы закинуть кусочек лимона, но последний закончился ночью, где-то между сорок вторым и пятьдесят первым вопросом.
— Ну, это твой день, справишься, — уверенно сообщил Мартинес.
Гэвин пожал плечами: оптимизма соседа он не разделял. Кроме того, вчера он, кажется, уснул на девяносто первом вопросе из ста. Что приводило к девяти процентам вероятности полного провала.
Оставался, конечно, шанс успеть просмотреть последние вопросы уже перед самим зачётом. Гэвин глянул на часы и налил себе вторую чашку кофе.
И спокойно его выпил.
Что там было в пятом вопросе? Сохраняйте холодный разум и рациональное поведение в стрессовых ситуациях?
Гэвин выбрал кофе.
И, как оказалось, не прогадал.
Гэвин положил исписанный листок поверх остальных на стол преподавателя и с облегчением покинул аудиторию. Ладно, всё оказалось не так плохо, как он предполагал. В любом случае хорошо, что этот предмет остался позади. Вот, например, на курсах стрельбы Гэвин чувствовал себя на порядок увереннее, хотя они только-только начались.
Гэвин глянул на часы на стене. Через полчаса закончится время для последнего студента, проверка работ занимает обычно часа два, значит, до четырёх точно есть время на отработку манёвров в VR-классе. А то потом, перед зачётом, все набегут экстренно заниматься и машин не хватит.
Плюс, Энди уже должен быть там. Он сдал свой листок явно раньше Гэвина и тоже любил зависать в VR-классе всё свободное время.
Иногда Гэвину казалось, что этот тихоня в обычной жизни и азартный водитель в виртуальной, с которым было интересно соревноваться, поступил в академию Колбриджа только ради воплощения своей мечты о погонях за преступниками на полицейских тачках. Гэвин называл таких курсантов романтиками. Мартинес тоже принадлежал к этому классу. Клив же относился к карьеристам, хотя, почему-то, предпочёл непыльную работу в учебном заведении полевой в участке. Кто-то искренне считал своей миссией — нести закон и порядок. Двое: Марти и Джек, которые жили в квартире, соседней от Гэвина, оказались служителями порядка в третьем поколении и просто не мыслили для себя иного пути. А Сэм утверждал, что он тут совершенно случайно и вообще планировал поступать на лингвистику в Спрингфилд, но ему никто не верил. Случайно в академию попасть было нельзя, это Гэвин выяснил. У Мистера Н явно имелись хорошие связи.
Сам же Гэвин на ходу сочинил про «посчитал, что так я смогу принести пользу обществу», и окружающим оказалось достаточно такой банальной мотивации.
Энди ждал его на своём привычном месте. Он ещё не нырнул в мир погонь и перестрелок, что-то быстро строча в телефоне. Гэвин не был мнительным, но ему показалось, что когда тот его заметил, то тыканье в экран телефона даже ускорилось.
— Ещё не начал? — спросил Гэвин, занимая соседний тренажер.
Он нажал кнопку сканирования лица, и система поприветствовала его, перестраиваясь на пользовательские данные.
— Отвлекли, — ответил Энди, виновато пряча телефон. — Погнали!
В отличие от Мартинеса Энди словно экономил слова. Порой они просто молчали или перекидываясь всего двумя-тремя репликами, если требовалось координировать действия при кооперативном режиме.
Они потянулись за шлемами практически синхронно.
Гэвин глянул на выпавшую трассу. Погодные условия: мокрый снег, преступник угнал внедорожник, движется на север города, уровень сложности: сороковой, режим: соревнование, параметры оценивания: скорость и аккуратность.
Гэвин улыбнулся: отличное задание.
И рванул с места.
Он загнал преступника в тупик к реке за минут двадцать, Энди за семнадцать, но он помял бампер, не рассчитав траекторию на одном из поворотов, и система снизила ему очки.
Затем им достался оживлённый город и вооружённые налётчики, тут уже по колёсам попали Гэвину, но он смог удержать контроль над машиной и не задеть статистов на тротуарах. Уровни с городами всегда проходились сложнее: улицы уже, статистов, которых нельзя задевать — больше, пространств для манёвра — не так уж и много, зато иногда удавалось выиграть время, угадав более эффективный путь, и подстроить преступнику ловушку.
Мыслить приходилось быстро, счёт шёл на секунды, и это захватывало.
Практику на настоящих машинах им обещали ближе к концу обучения.
Теперь Гэвину было странно вспоминать то, как он опасался разоблачения, когда в первый раз сел за руль тренажёра. В голове не всплывало ни одной картинки о получении Гэвином водительских прав, но руки сами вспомнили, что нужно делать. Снова пронесло.
Результаты экзамена Гэвин просмотрел мельком между шестой (опять обледеневшая трасса) и седьмой (пустыня, где очки сняли за песок в двигателе, набившийся во время бури) симуляции. Сдал на хорошо — день можно было считать полностью успешным.
Он так и сказал Энди.
— Ещё бы, — кратко сообщил тот, тараня мерседес.
Это откинуло его сразу на несколько очков назад: Энди начинал уставать.
Гэвин снял шлем, заметил сообщение на телефоне от Мартинеса («Какой счёт?») и вдруг вспомнил, что он снова забыл пообедать. Время уже близилось к ужину.
Пора остановиться.
Хоть и не хотелось.
Но надо.
Всё равно можно вернуться на следующий день. И потом снова.
Мартинес попросил докупить молоко, поэтому с Энди они разошлись разными путями: тот пошёл напрямую в общежитие, Гэвин — в супермаркет.
Там ему внезапно пробили продукты со скидкой, а кассирша Эшли, молодая блондинка с экономического, при этом застенчиво улыбнулась.
Гэвин удивился: что это на неё нашло? Ведь они даже толком-то не общались.
Через пару минут он уже выкинул это из головы.
В окнах их квартиры горел свет. На секунду за занавесками промелькнули чьи-то силуэты.
Мартинес позвал гостей? Странно, что не предупредил. Не то чтобы Гэвин был против, но обычно сосед не звал к себе, а сам куда-то убегал на встречи. Или тащил Гэвина с собой.
Гэвин поднялся по лестнице, открыл входную дверь — и наткнулся в гостиной на десяток лиц сокурсников и даже одного молодого преподавателя в странных шапочках-конусах.
— С днём рождения! — встретили его почти дружным хором.
Гэвин замер.
Он не знал, что делать.
— Эй, Гэвин, ты что — завис? — из толпы вынырнул довольный Мартинес. — Твоё выражение лица сейчас окупает все наши старания.
Маленькие неточности дня складывались в одну картинку. Оговорки Энди, скидка от Эшли, заговорщические улыбки встречающихся по пути курсантов. Всё это было связано с датой, которая стояла у него в паспорте — 7 октября 2002-го года.
Сам Гэвин не думал придавать ей какое-либо значение. День как день.
Мартинес считал иначе. Скорее всего, он узнал эту дату от куратора Клива, который тоже присутствовал в комнате и, как уже успел убедиться Гэвин, знал личные дела своих подопечных наизусть.
— Спасибо, — наконец-то нашёл слова Гэвин. — Мне такого раньше никто не устраивал.
И почему-то, несмотря на потерю памяти, он был твёрдо уверен: это правда.
Неизвестно, что он потерял в прошлой жизни, но сейчас у него появились друзья. Гэвин внезапно обнаружил себя улыбающимся в центре празднования с банкой пива в руках.
Энди поднял тост:
— За Гэвина Рида, будущего стража порядка, — и все поддержали, — со стопроцентной раскрываемостью!
Гэвин фыркнул и выпил пиво вместе со всеми. Алкоголь с непривычки немного горчил, но Гэвин почти не обратил на это внимания. Он был слишком счастлив.
Глава 3
Читать дальше
Рождество подкралось незаметно. На этот раз Гэвин не позволил себе допустить прокола такого же, как с днём рождения, и к этому времени уже изучил все традиции тех или иных праздников. Ему даже удалось правильно приготовить индейку на День благодарения, которую Мартинес оценил по достоинству.
Какие-то праздники отмечались совсем тихо. Например, про день кошек двадцать девятого октября не вспомнила даже Эшли. А ведь у неё дома жила активная хвостатая красавица, по которой она очень скучала и стремилась с каждым поделиться её фотографиями из Инстаграма своей младшей сестры. Возможно, Эшли не знала про этот праздник, потому что была по происхождению японкой и отмечала его по национальной традиции двадцать второго февраля? Гэвин уже не стал уточнять.
Про Рождество информации было на порядок больше. И отмечать его начинали заранее: в Колбридже уже поставили ёлку перед корпусом Колбриджского университета, развернули ровные ряды рождественской ярмарки, а Мартинесу родня прислала почтой коробку украшений, которые он повсюду развесил.
А потом уехал домой, оставив Гэвина одного.
Рождество — семейный праздник. Большая часть студентов и курсантов Колбриджа разъехались по домам, и городок непривычно опустел.
Из семьи у Гэвина был только он сам и загадочный мистер Н. Ждать от последнего открытку с поздравлениями явно не стоило, он так и продолжал себя никак не проявлять. Хотя, конечно, все фильмы настаивали на том, что в Рождество надо верить в чудеса и тогда они абсолютно точно постучатся в дверь, а потом всё станет хорошо.
«Реальная жизнь — это не кино», — резко вспомнил свои выводы Гэвин.
Без Мартинеса в квартире стало слишком тихо. Пусто. Шумел холодильник, еле слышно работал кулер ноутбука — и всё. Гэвин мог бы включить телевизор или запустить видео из сети, но это было не то.
Он поставил чайник, понаблюдал за тем, как закипает вода.
Ему стало жутко обидно: Гэвин не помнил, как отмечал прошлое Рождество. Шёл ли в тех краях снег (его билет был из северных штатов, там зимой лежал снег, а тут не наблюдалось даже дождливых дней), дарили ли ему уродские рождественские свитера, украшал ли он ёлку? Писал ли Гэвин Санте письма?
Ни одной картинки в голове. Почему?
Рождество, встреченное в одиночестве, не может называться правильным Рождеством. Нечестно.
Гэвин побросал несколько случайных тетрадок в рюкзак и вылетел из удушающей тишины квартиры. Про чайник он вспомнил уже потом, но решил не возвращаться. Со стороны площади с ёлкой доносилась музыка, но толкаться одному в толпе студентов почему-то совсем не хотелось.
Вместо этого он развернулся к учебным корпусам. Большинство из них закрыли на каникулы, в том числе VR-класс, но почему-то в главном корпусе библиотеки свет горел.
Гэвин пожал плечами и направился к ней. Тишина библиотеки явно приятнее. Ответ, почему библиотеку не закрыли на праздники, оказался прост: за столом регистрации сидел один из экспериментальных андроидов — очередной Джош. Один из таких Джошей вёл класс корейского языка.
Только вот этого андроида звали не Джош, а, как прочитал Гэвин на бейдже, Кен. Да и униформа у него немного отличалась от той, что была на андроидах-преподавателях. Наверное, он ассистировал настоящему библиотекарю, а сейчас его оставили наблюдать за залами, пока у людей выходные.
Гэвин заглянул в рюкзак в поисках читательского билета и обнаружил закинутую в спешке рабочую тетрадь с языковых курсов. Ну что ж, лишним не будет немного позаниматься. Так и Рождество скорее пройдёт.
Кен просканировал его читательский билет и спокойно пропустил на свою территорию.
— Я могу вам чем-нибудь помочь, мистер Рид? — вежливо спросил он.
Гэвин поморщился, но быстро исправился. Кен не мог помочь ни с тишиной в квартире, ни с проблемой Поезда, поэтому срывать своё раздражение на нём было бы глупо. Это же просто андроид — такую программу ему дали люди: предлагать им помощь, даже если он бесполезен.
— Если найдётся какая-нибудь полезная книжка про потерю памяти, то можешь её мне принести, — сказал Гэвин и, не оборачиваясь, зашагал к дальнему столу.
Кен замер на месте. Гэвин запоздало подумал, что дал андроиду неточный запрос, но, если честно, ему уже было всё равно: его захватил мир корейской грамматики. В крайнем случае Кен переспросит или ничего не принесёт.
Когда к нему на стол легла толстая книга, Гэвин отвлёкся и едва вспомнил, что вообще о чём-то спрашивал. Андроид счёл свою задачу выполненной, поэтому запоздалое «Спасибо» Гэвин бросил его спине.
Книга оказалась настолько интересной, что Гэвин даже отложил в сторону корейские времена. Автору удалось систематизировать причины, которые могли привести к нарушениям памяти, и проанализировать их, но Гэвин так и не нашёл что-то похожее на свой случай. Надо было копать глубже.
— Я не понимаю, — неожиданно произнёс кто-то рядом.
Гэвин автоматически прикрыл книгу рабочей тетрадкой по корейскому языку и обернулся.
Он совсем не заметил, как в читальном зале объявился ещё один студент, которому, похоже, тоже было нечего делать в Рождество. Он занял стол по соседству с Гэвином и активно следил за происходящим на экране своего ноутбука, закусив одну из завязок капюшона кофты.
Его лица Гэвин не помнил, но по внешнему виду сделал вывод — программист. Это многое объясняло; программисты являлись людьми довольно странными, настоящими гиками, а в Колбридже таких после Камски набрался целый факультет. Неудивительно, что Гэвин его не знал: курсантам Полицейской академии просто негде было с ними пересекаться.
Программист откинулся назад на стуле.
— На такое я не рассчитывал, — задумчиво сказал он и встретился взглядом с Гэвином. — Прости, я помешал? Что ты делаешь?
— Учу корейский, — ответил Гэвин, умолчав про книгу.
Программист бросил взгляд на экран — Гэвин заметил, что там быстро сменяли друг друга какие-то строчки, а в уголке мигал жёлтый кружок.
— Интересно, — сказал программист непонятно кому: то ли Гэвину, то ли ноутбуку. — А почему именно этот язык?
— Захотелось, — коротко ответил Гэвин, но исправился: — А ты?
Он перехватил этот трюк у Мартинеса, который умудрялся найти точку контакта даже с такими странными людьми, как программисты.
— Работаю над проектом, — ответил программист, не уточняя подробностей.
Жёлтый кружок на экране его ноутбука сменил цвет на голубой. Программист нахмурился, но Гэвина это больше не интересовало: обмен вежливыми репликами можно было считать закрытым. Он вернулся к забытой корейской грамматике, попутно размышляя, почему этот парень решил отказаться от празднования Рождества. Уже отметил? Другая религия? Может, он предпочитает седьмое января, как например родители Энди? Или сроки по проекту так поджимают, что пришлось отказаться от праздников и найти единственное тихое место в этом городке?
Программист резко застучал по клавишам ноутбука.
Вероятнее всего — последний вариант. Дедлайн. Паренёк на второй взгляд показался Гэвину усталым и потрёпанным.
Под быстрый стук учиться стало легче. Гэвин осторожно сдвинул тетрадь и продолжил чтение книги.
— Всё, отловил самые грубые ошибки, на большее меня пока не хватит, — сказал программист. — О, уже практически полночь. Почему ты не пошёл веселиться с остальными?
Гэвин его проигнорировал, пусть это и казалось неправильным. Он не хотел отвечать на этот вопрос.
— Я не люблю Рождество, — ничуть не обиделся на его молчание программист. — Каждый год мои родители пытались добиться идеального праздника, но их интересы редко совпадали даже в мелочах, поэтому весь декабрь у нас проходил в ссорах и криках, пока… это не стало совсем неважным. Не знаю, зачем я тебе это рассказал.
Гэвину нечего было ответить. Парень закрыл ноутбук, собрал сумку.
— Приятно было поработать вместе, — добавил программист.
— Удачи с проектом, — сказал Гэвин.
— Спасибо, — программист улыбнулся.
Гэвин проводил его взглядом, долистал последние страницы книжки и вернул её Кену.
Можно было возвращаться домой. Почему-то тишина квартиры больше его не пугала.
На четвёртый день после Рождества в ёлку на главной площади Колбриджа врезался дрон. Никто особо не пострадал, ёлка, по словам очевидцев, даже не пошатнулась, но оставшиеся на каникулы курсанты Полицейской академии дружно уцепились за право проведения своего первого расследования.
Нехитрый анализ показал, что дрон был собран на территории Колбриджа самими студентами, а не заказан со стороны. Однако сами студенты не признавались, а сделать похожего дрона и запустить его мог любой учащийся факультета робототехники.
Следовало опросить всех, и для большего охвата курсанты Академии разделили между собой зоны опроса, а потом вечером пересказывали друг другу результаты. Кливу и Гэвину досталось самое сложное: преподаватели.
На кафедре робототехники никто ничего не видел. Впрочем, с учётом того, как там постоянно что-то летало, ездило и дымило, это было даже неудивительно. Одни студенты готовились к зимней сессии, другие собирали дипломные проекты и тестировали неполадки. Клив даже влез в спор с каким-то третьекурсником по поводу следования технике безопасности на территории университета, который Гэвин слушать не стал, а отправился опрашивать дальше.
На кафедре искусственного интеллекта обстановка была на порядок спокойнее: профессор Стерн напоила его чаем и осторожно дала наводку на первокурсника Дина Юня, который мог что-то знать. Уже уходя, в дверях, Гэвин опять столкнулся с тем болтливым программистом, который почему-то назвал профессора Стерн фамильярно «Амандой», но не стал останавливаться надолго. Тот тоже скользнул по Гэвину удивлённым взглядом, но тут же завёл речь с профессором о какой-то лекции в следующем месяце.
Дин Юнь не стал отпираться. Да, это он собрал того дрона, который нашёл свой конец в мохнатых ветках рождественской ели. Он не то чтобы это скрывал, просто полностью ушёл в поиск ошибок системы уклонения от препятствий (его слова подтверждались двадцатью упаковками от китайской лапши на вынос из ближайшего ресторанчика), поэтому и не заметил проводящегося расследования. Дело закрыто.
Гэвин сразу стал негласным героем дня в Полицейской академии. История обросла подробностями, и когда Мартинес наконец-то вернулся с каникул, она больше походила на фантастический триллер, в котором Гэвин раскрыл заговор роботов-убийц, решивших захватить мир.
«Я гляжу, ты не скучал», — ответил на это Мартинес и принялся рассказывать о том, как весело прошли его каникулы.
Гэвин отсалютовал ему кофе с лимоном.
Он же будущий детектив.
— Пойдём, — Мартинес возник в проёме комнаты Гэвина. — А то опоздаем, и мест не останется.
— Куда? — спросил Гэвин, выныривая из учебников.
Мартинес уже скрылся в дверях и, по всей видимости, его не услышал.
Выпускные экзамены шли полным ходом, даже на курсах корейского решили провести итоговый тест на последнем занятии. От результатов экзаменов зависело, в какой участок они могут попасть после обучения на практику. Гэвин и Мартинес договорились вместе подать заявки на работу в полицейском департаменте Сан-Франциско.
Гэвина отдельно восхищало, что только в этом департаменте работал целый отряд патрульных на мотоциклах, а Мартинеса — что один из его знакомых обещал помочь с бюджетным жильем, а работа в крупном городе представлялась интереснее какого-нибудь захолустья.
— Готов? — заглянул Мартинес снова.
— Сейчас, — сказал Гэвин, расставаясь с учебниками.
Перерыв не помешал бы. Гэвин наконец-то вспомнил о желании Мартинеса посетить открытую лекцию про развитие искусственного интеллекта в университете, о которой ему рассказали знакомые с факультета робототехники. Если честно, то, что угодно было лучше, чем дурацкий самоменеджмент, который неизвестно как вообще попал в программу подготовки полицейских.
Они не опоздали, хотя мест в большой лекционной аудитории осталось совсем мало. Гэвин и Мартинес устроились на предпоследней парте практически по самому центру.
Тот программист тоже пришёл на лекцию, одним из последних, разговаривая с профессором Стерн. За их спинами следовала молодая девушка со светлыми волосами. Мартинес вдруг пихнул Гэвина в бок:
— А вот и сам Камски, — сказал он, понизив голос.
— Тот, в чёрных очках? — уточнил Гэвин, тоже понизив голос. — Я уже пару раз его видел, разве это не обычный гик?
— Ты познакомился с настоящей легендой нашего времени и мне не рассказал?! — тихо возмутился Мартинес. — Ну и кто ты после этого? Где? Когда успел?
— В библиотеке, он сам ко мне пристал, — Гэвин пожал плечами, уклоняясь от второго тычка. — А зачем он пришёл на лекцию?
Мартинес возмущённо фыркнул.
— Это его лекция, — сказал Мартинес. — Его пригласили её читать. Интересно, а он взял с собой ту самую Хлою, которая прошла Тьюринга, или какую-нибудь её модификацию.
— Та девочка — это андроид? — спросил Гэвин.
Блондинка встала рядом с доской и замерла.
— Ага, совсем как настоящая, — шепнул Мартинес. — Тебе не жутко?
Гэвин не успел ему ответить: Камски закончил диалог с профессором Стерн и вышел на середину аудитории. Разговоры начали замолкать: основатель Киберлайф ещё ничего не успел сделать, но уже привлекал к себе внимание. Он даже выглядел иначе, чем в библиотеке, и дело было не в том, что он сменил бесформенную кофту на приличный пиджак.
— Сначала я хотел бы выразить благодарность профессору Стерн за возможность выступить перед вами, — начал Камски. — А ведь всего каких-то пару лет назад я сидел по ту сторону парты и отчаянно пытался не уснуть. Поэтому сразу разрешаю, все, кто не выспался прошлой ночью — на моей лекции можно спать, я не обижусь, я тоже через это прошёл.
По аудитории разнеслись первые смешки. Гэвин обратил внимание на то, как взволнованно его голос сначала звучал (из-за публичного выступления?), но быстро приобрёл уверенность.
— Но надеюсь, что вам не захочется спать, — пообещал Камски. — Для начала я попрошу поднять руку тех, кто не любит мыть посуду? Ого, сколько тут нас. А есть те, кто просто ненавидит тратить время на уборку? А кто не знает, зачем сюда пришёл? О, таких намного меньше, это хорошо. Или они уже успели уснуть, одобряю.
А что если я скажу вам: в будущем вам не придётся больше тратить на это время? — Камски развёл руками. — Многие из вас уже успели познакомиться с Джошами, Кеном и Глорией, первыми прототипами? Я убеждён, что вскоре андроиды станут частью нашей жизни наравне с мобильными телефонами и автомобилями и помогут нам освободить время для по-настоящему интересных дел вместо скучной уборки или стирки.
Но вам, полагаю, любопытно не то, что нас ждёт в ближайшем будущем, а то, что уже сделано сейчас, — сказал Камски и окончательно переключился на рассказ о проблемах машинного обучения.
Камски чувствовал аудиторию и горел тем, про что рассказывал. Его приятно было слушать, пусть Гэвин и не всё понимал, в отличие от студентов-программистов. Некоторые из них даже что-то конспектировали, кто-то выкрикивал реплики, на которые у Камски всегда находился ответ.
Хлоя всё это время скромно стояла у доски. Её взгляд то непринуждённо скользил по аудитории, то замирал на своём создателе, активно жестикулирующем перед слушателями. Мартинес был прав, в отличие от того же Джоша, её лицо казалось более осмысленным.
Вдруг Хлоя опустила глаза, раскрыла сумку, которую держала в руках, и вытащила бутылку воды. Открыла скупым движением, сделала один шаг вперёд — и бутылка перекочевала к Камски так естественно, что Гэвин и не понял бы её происхождение, если б не наблюдал за Хлоей изначально.
Хлоя вернулась в исходную позицию и закрыла сумку.
Хлоя предугадывала желания своего создателя.
Вот что было жутко.
— Вы многое рассказали о том, чему андроиды могут научиться, — задала вопрос рыжая девушка с третьего ряда. — А есть что-то, что для них никогда не будет доступным?
— Это в какой-то степени философский вопрос, — ответил Камски и оглядел присутствующих. — Мне, как разработчику и учёному, больше даже интересно услышать ваше мнение. Вот, например, вы, будущий служитель порядка, что думаете? Что никогда не сможет сделать андроид?
Камски смотрел прямо на Гэвина.
Гэвин оглянулся — всё внимание теперь было приковано к нему.
Требовалось что-то срочно ответить. Помощи от Мартинеса ждать не приходилось — разговорчивый сосед словно язык проглотил.
Гэвин вспомнил Кена и Джоша и противопоставил их курсантам академии.
— Андроиды действуют в рамках заложенной в них программы, — нашёл ответ Гэвин. — Они не смогут вас удивить.
— О, интересное мнение, — улыбнулся Камски. — Сможет ли искусственный интеллект удивить человека? Хлоя, ты слышала этот брошенный нам вызов?
Камски махнул рукой, и андроид приблизилась на середину сцены.
— Да, — сказала она, и это было первым её словом за день.
— Перед вами Хлоя, прототип серии ST200, который сейчас находится в стадии тестирования, но уже в следующем году мы ожидаем, что наша девочка завоюет рынок, — представил её Камски. — Она знает десятки языков, умеет вести хозяйство и может поддержать любой разговор.
Камски повернулся к своему андроиду и произнёс, смотря прямо ей в глаза:
— Но сможешь ли ты меня удивить?
Хлоя молчала.
Аудитория замерла в напряжении.
Хлоя наклонила голову, улыбнулась одними уголками губ и… запела.
У неё оказался мелодичный, приятный голос. «Держись, ещё совсем немного», — повторила она несколько раз, переключив взгляд со своего создателя куда-то вдаль.
Все продолжали молчать. Камски чуть нахмурился, но быстро нацепил на лицо интерес исследователя, подхватил откуда-то планшет и, практически не глядя, что-то в нём набрал.
«И всё будет хорошо», — вывела Хлоя в последний раз и замолчала. Гэвин почувствовал, что её голос ещё долго будет стоять в ушах.
— Почему ты начала петь? — спросил Камски.
— Вы попросили вас удивить, — ответила Хлоя.
Камски посмотрел на планшет.
— Почему именно эта песня? — задал он второй вопрос.
— Вы попросили вас удивить, — повторила Хлоя и потупила взгляд.
— Тебе это удалось, поздравляю, — сказал Камски, хлопнув в ладоши. — Это было эффектно.
Ответ Хлои заглушился аплодисментами аудитории. Лекция подошла к своему логическому концу, хотя многие студенты не спешили расходиться, чтоб попытаться задать свой вопрос Хлое лично.
Гэвин не стал прорываться через толпу, а сразу сбежал к выходу.
Хлое удалось произвести на него неоднозначное впечатление.
Глава 4
Читать дальше
— Ты смотришь, но не видишь, — в сороковой раз повторила офицер Энни Ын, к которой прикрепили Гэвина на время первого года работы в полицейском участке Сан-Франциско. Офицер Ын не давала поблажек. Она требовала начинать день с тщательного осмотра патрульного автомобиля и полученного оборудования, постоянно цитировать инструкции и положения, никогда не снижать бдительность и подозревать каждого встречного в нарушении законов.
По статистике, которую как-то вечером под бутылочку пива процитировал Мартинес, только двое новобранцев из трёх выдерживают испытание «улицей». Он же рассказал, что тайные ставки на то, как скоро Гэвин не выдержит и «взорвётся» на сотни придирок, уже добрались и до его участка, куда сбежали от офицера Ын предыдущие три новобранца.
Гэвин их опасений не разделял.
Офицер Ын знала, когда надо действовать, а когда — остановиться для охоты на более крупную добычу. И в такие моменты неопытный новобранец под боком становился лишней обузой, что злило офицера Ын.
Поэтому единственным способом не раздражать своего наставника являлось «перестать быть неопытным новобранцем». Гэвина это устраивало. Пусть и требовалось потерпеть десятки едких замечаний.
На безопасных вызовах офицер Ын предпочитала наблюдать за действиями Гэвина со стороны, а потом устраивать разбор полётов. Степень безопасности определяла сама офицер, но уставшая женщина, миссис Шелби, в неопрятном буром фартуке поначалу казалась совсем мирной.
Соседи пожаловались на неприятный запах и свалку перед домом. Гэвин не мог их не понять: лужайку почти не было видно под серыми матрасами, покосившимися тумбочками и мокрыми от дождя коробками. Предыдущая смена вынесла предупреждение, и теперь им стоило проверить, проявила ли хозяйка дома уважение к закону.
Миссис Шелби замерла в дверном проёме, потирая руки. Гэвин обратил внимание: её пальцы еле дрожали, хотя женщина пыталась дружелюбно улыбаться.
«Ты смотришь, но не видишь», — произнёс про себя Гэвин.
Офицер Ын безразлично молчала.
Почему у миссис Шелби дрожали руки? Почему она пыталась это скрыть?
Запах, о котором говорилось в рапорте, не ощущался. Миссис Шелби заверила, что мусор увезут этим вечером, раньше не представлялось возможным. Ей не о чем было волноваться, Гэвин не стал бы выписывать даже штраф.
— Нам нужно убедиться, что вы выполнили предписания внутри вашего дома, а не только снаружи, — сказал Гэвин.
На лице миссис Шелби промелькнуло выражение, которое Гэвин не смог сразу определить.
Она что-то скрывала.
— Иначе мы будем вынуждены вас арестовать, — поднажал Гэвин, и миссис Шелби посторонилась.
Офицер Ын никак не прокомментировала его блеф, просто шагнула следом, лавируя между стопками газет и не касаясь валяющихся повсюду бумажных журавликов.
— Вам нравится оригами? — спросил Гэвин, осматривая пространство.
— Мой муж их очень любит, — поделилась миссис Шелби, чуть смущённо спрятав руки за фартук.
Офицер Ын чуть нахмурилась. Наверное, ведение светских разговоров не являлось приемлемым поведением для полицейского. Гэвин замер на секунду, представляя какой разнос ему предстоит, и услышал какой-то странный глухой звук.
— А теперь уходите, — потребовала миссис Шелби.
Звук шёл со стороны двери под лестницей на второй этаж. Еле слышный, но отчётливый. Гэвин подошёл ближе и кивнул наставнице на висящий замок.
— Что за этой дверью, миссис Шелби? — спросила офицер Ын.
— Я… я купила андроида, — ответила миссис Шелби поспешно. — Чтобы… он убрался в доме. Он убирается в подвале, да.
— Зачем вы его заперли? — спросил Гэвин, стукнув замком о дверь.
Из-за двери послышалось невнятное мычание, а миссис Шелби взвизгнув: «Вам туда нельзя!» — бросилась на Гэвина, зажав в руке ножницы. Гэвин ушёл в сторону, повалив ряды книг, выбил оружие из рук подозреваемой подвернувшимся под руку томиком и перехватил контроль над ситуацией, зафиксировав истерящую женщину наручниками.
Офицер Ын тем временем выбила ногой дверь и скрылась в подвале.
— Вам нельзя беспокоить Скотти, — причитала миссис Шелби без остановки. — Скотти не любит гостей, Скотти надо поспать, нет-нет-нет.
— В подвале мужчина, под седативными, привязан к трубе, — сообщила офицер Ын, выйдя из подвала. — Я вызвала медиков, они прибудут в течение пяти минут.
Гэвин кивнул, а женщина под ним заголосила, что Скотти не нравятся медики.
— Скотт Шелби умер полгода назад от сердечного приступа, — сухо сказала офицер Ын Гэвину.
Гэвин достроил картину из этих слов: вдова не смогла пережить смерть мужа, похитила и спрятала в подвале для себя замену. Миссис Шелби совершенно не понимала, что творила, и много визжала, пока Гэвин её конвоировал до патрульного автомобиля, но жалости она абсолютно не вызывала.
Медики прибыли. Вдова забилась на заднем сиденье. Гэвин поймал на себе пристальный взгляд офицера Ын и приготовился к разбору полётов. Он знал, что мог эффективнее проявить себя при задержании подозреваемой. Быстрее разобраться, что не так. Точнее соответствовать инструкции (книга — это не щит).
Но она просто вручила ему ключи от патрульной машины.
Уверено. Едва улыбаясь глазами.
И Гэвин понял: они всё-таки сработаются.
Вопреки статистике.
Не всегда полиция успевала вовремя.
Пожилая леди успела в одиночестве иссохнуть и обрасти паутиной в гостиной, пока на её банковской карте не закончились деньги на автоматическую оплату счетов.
Гэвин отошёл на кухню и принялся обзванивать номер за номером, пытаясь отыскать родственников и близких тихо покинувшей этот свет дамы.
Никого.
Офицер Ын занималась оформлением документации.
— Гэвин? — из-за гудков Гэвин не сразу заметил, что к нему подошла какая-то девушка в униформе парамедика. — Поздравляю, ты всё-таки стал полицейским.
С ним заговорила американка корейского происхождения — возраст примерно двадцати четырёх-шести лет — которая очевидно провела целый день на ногах, возможно, вторая смена подряд. Волосы у неё были аккуратно убраны, ногти подстрижены — девушка внимательно относилась к своей работе. На её форме отсутствовал ярлычок с именем и фамилией. И похожего лица среди студентов студенческого городка в Колбридже ему тоже, кажется, не попадалось.
Гэвин напрягся: он не мог вспомнить, откуда они могли быть знакомы. Девушка явно узнала его. Именно его, а не как «друга Мартинеса из Колбриджа».
— Привет, — осторожно поздоровался он, привычно стараясь не выдать свои провалы в памяти.
Гэвину не нравилось не помнить, но ничего поделать он не мог. Только подстраиваться и импровизировать.
— Я подумала над твоим предложением в поезде, — девушка улыбнулась. — И раз мы встретились, то хочу сообщить: я не против.
— Не против чего? — уточнил Гэвин.
— Выпить с тобой кофе, конечно, — ответила девушка. — Если ещё в силе. Дашь свой телефон?
Гэвин кивнул и протянул мобильный.
— О, так тоже можно, — сказала она, уверенно тыкая в экран. — Держи. Теперь ты можешь мне сам позвонить, когда закончится твоя смена. Не буду больше отвлекать от работы, удачи, Гэвин!
Гэвин повернул к себе экран, пробежался взглядом: «Новый контакт: Тина Чэнь».
— Удачи, Тина, — сориентировался Гэвин, на что его удостоили ещё одной улыбкой.
Девушка кивнула и покинула кухню.
Что это только что было?
— Она на тебя запала, — подсказал Мартинес, отсалютовав стаканом воды. — Девушки нынче такие, предпочитают всё брать в свои руки. Симпатичная?
Гэвин неопределённо махнул рукой и устало сполз по креслу ещё ниже. Обычно это означало что-то уровня «я женат на работе», и Мартинес понятливо перевёл разговор на свой день. Мартинесу повезло с наставником в своём участке: офицер Лорензо оказался не менее общительным, чем сам Мартинес, и на порядок менее требовательным, чем офицер Ын.
С ним даже можно было спокойно сходить в бар после работы. Если б оставались силы, конечно.
Гэвин предпочитал не ходить по барам. Выпускной вечер в академии показал, что пить у него получается плохо: вроде сначала было весело, а потом Мартинес сообщил, что настало время текилы и… на этом месте Гэвин мог вспомнить только белый шум. И восстановить тоже не из чего: почему-то на телефоне не сохранилось фотографий. Хотя, как заявил Мартинес на следующий день, прикладывая лёд ко лбу и лениво валяясь на диване, это определённо к лучшему. Что могли натворить десяток парней и пара девчонок, окрылённых свободой от учёбы и с тонной алкоголя, безопаснее было не знать.
Мартинес закончил рассказ и поднялся с кресла, собираясь отправиться спать.
— И всё-таки, ты ей перезвонишь? — полюбопытствовал он. — Я не слышал имени Тина Чэнь в своих кругах, но ты говоришь, она парамедик? У меня друг работает водителем скорой помощи, я могу спросить у него.
Гэвин посмотрел на телефон в своей руке, словно это была бомба замедленного действия.
Что-то цепляло его. Он постарался вспомнить диалог дословно и замер: Тина сказала, что он предложил ей выпить кофе в поезде.
Возможно… речь шла о Поезде?
Это могло быть зацепкой. Или, внезапно, проверкой — как хорошо у Гэвина Рида получается подстраиваться под обстоятельства.
Жизнь — это не кино.
Гэвин кивнул Мартинесу, дождался, когда друг скроется в ванной, и нажал кнопку вызова.
Он был бы не прочь получить хоть какие-нибудь ответы на свои вопросы.
С 5-й главы продолжение в комментариях
Вопрос: Понравилось?
| 1. + | 9 | (100%) | |
| 2. - | 0 | (0%) | |
| Всего: | 9 | ||
@темы: Chloe, Elijah Kamski, Gavin Reed, Fanfiction, PG-13
-
-
08.10.2019 в 18:54-
-
09.10.2019 в 12:44Надеюсь, дальше не разочарует)
-
-
04.11.2019 в 20:12-
-
04.11.2019 в 20:13-
-
11.11.2019 в 19:22-
-
11.11.2019 в 19:23-
-
18.11.2019 в 21:48Я случайно при копировании текста пропустила целый кусок в пятой главе и не заметила. Точнее, целую сцену. А поправить сообщение больше не могу.
Поэтому выложу его отдельно, в других местах сцена не терялась.
Поэтому: пятая глава, после сцены с Тиной и до сцены окончанием патрульной жизни Мартинес отметил день рождения:
Ещё раз простите.
-
-
18.11.2019 в 21:48-
-
25.11.2019 в 23:42-
-
25.11.2019 в 23:43-
-
02.12.2019 в 19:27-
-
02.12.2019 в 19:28-
-
09.12.2019 в 21:46Короткий комментарий
-
-
09.12.2019 в 21:46-
-
09.12.2019 в 21:47-
-
16.12.2019 в 20:53Короткий комментарий
-
-
16.12.2019 в 20:55Конец 1 части
От автора - огромное спасибо всем, кто читал!