WTF Detroit Become Human 2020
Название: You're mine now
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Форма: 3D-коллаж
Пейринг/Персонажи: Саймон (PL600)/Маркус (RK200)
Категория: слэш
Рейтинг: G
Исходники: all models
Примечание: Буша, ты знаешь, как я тебя люблю))
и да, нам его достали
Название: Омега Гэвин-стой-спокойно-и-не-тычь-в-меня-пистолетом-Рид
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: мини, 3942 слов
Пейринг/Персонажи:альфа Коннор (RK800)/ омега!Гэвин Рид/альфа!RK900
Категория: слэш, омегаверс
Жанр: юмор, PWP, АУ (не андроиды)
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: мат, трисам, упоминание мужской беременности
Краткое содержание: Гэвин Рид: босой, беременный, на кухне. Только в ваших влажных мечтах, сучки! (end POV Гэвин)
Примечание: Буша, всё для тебя!рассветы и туманы
Читать дальшеБольше всего на свете — кроме, конечно же, варёного шпината, — Гэвин Рид ненавидел быть омегой.
Во-первых, его задалбывали стереотипы. Почему омеги обязательно должны любить готовить и создавать уют в доме вместо того, чтобы заниматься рукопашным боем, стрелять на поражение и работать в полиции? Ну уж нет, поддаваться всей этой чепухе он не собирался!
Во-вторых, почему омеги по определению должны были любить обмазюкиваться макияжем, носить кокетливые блузки с рюшечками и ходить на тупой фитнес, жеманно вихляя задом на беговой дорожке? Выкусите нахуй, сам Гэвин предпочитал тягать железо! И качать грудак, а не жопу. И разумеется, под дружные хоровые комментарии постоянных обитателей зала о том, что он надорвётся и тем самым навсегда лишит себя счастья родить деточек. Да пошли все эти сраные альфы в бордель за таким счастьем! И пусть прихватят с собой гламурных мальчиков-феечек из омежьей раздевалки, презрительно фыркающих и круглящих от ужаса глаза при виде гэвиновой растительности на груди, на лице, на ногах и они не захотели бы знать, где ещё!
Шрам на переносице тоже многих отпугивал и заставлял выспрашивать, почему Гэвин до сих пор ещё не сделал пластическую операцию. Ха! Да за каким хреном она ему сдалась? Услаждать взор каких-то гипотетических альф Гэвин не собирался, омег — тем более. Ладно хоть коллеги из полицейского департамента перестали его доёбывать со всякими омежьими стереотипами — не сразу, конечно же, а спустя довольно продолжительное время, оценив и его аналитические способности, и боевые качества в реальной обстановке. Но даже самых лучших альф на работе иногда переклинивало, и Гэвин не раз бесился, слыша от слегка поддавшего в баре лейтенанта Хэнка Андерсона: «Вроде бы и всем ты хорошая омега, Рид, но до чего ж стервозная, тебя хоть кто-то ебёт?»
Гэвин обычно отвечал стандартным: «Не ты, старикан, оттого и бесишься», — под дружное ржание коллег. Но факт оставался фактом — альфы у него действительно не было, и от этого ему было дико хреново не в каком-то метафорическом, а в самом что ни на есть физическом смысле, и не только во время течек. Переть против природы было сложно, и боли от отсутствия секса были весьма ощутимые. Найти секс было не то чтобы трудно — нельзя было сказать, что за Гэвином не ухлёстывали. Да в том же спортзале, несмотря на то, что всегда находились любители свысока вразумить омегу, упорно качающегося на силовом тренажёре, точно так же часто находились и желающие подкинуть его до дома после тренировки. Да и в баре, куда он по пятницам захаживал, бывало, с коллегами, редко когда обходилось без желающего угостить его выпивкой, несмотря на заметный шрам и не менее заметный стервозный характер. Но даже тех, кого Гэвин иногда, поддавшись инстинктам, приглашал-таки к себе на шот чая с продолжением, он зачастую сам же и выставлял из дома, даже того самого продолжения не дождавшись, потому что бесили, суки, неимоверно. И тупостью своей, и ограниченностью, и лучшим знанием того, как и чем должен заниматься омега, и проще сказать, чем не бесили.
И как-то шло всё в жизни Гэвина спокойно и по накатанной, пока не появился этот. А потом и второй... Но сперва следовало, конечно, рассказать про первого.
Коннора прислали к ним в департамент для расследования дел о поехавших от спермотоксикоза альфах-убийцах, и он с первого же дня положил глаз на Гэвина — вертелся с ним рядом, угощал кофе и шоколадными пончиками, которые Гэвин терпеть не мог, но кого это интересовало, все же знали, что омеги обожают сладкое, да? И никого не волновало, что именно предпочитает вот этот конкретный омега. Гэвин зверел и швырялся пончиками, Хэнк вначале хмурился и советовал Коннору держаться от этого меченого ублюдка подальше, потом уже махнул рукой на предупреждения и откровенно ржал, а Коннор упрямо тёрся поблизости и продолжал осаждать свою неприступную крепость. И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы в департамент не прислали второго. Гэвин тогда ещё не знал, что это второй, он просто столкнулся однажды утром с Коннором в новой белой куртке и солнцезащитных очках — разумеется, только такой придурок, как Коннор, мог додуматься носить затемнённые очки в помещении.
— Мне сегодня везёт! — восхищённо присвистнул Коннор при виде Гэвина.— Как тебя зовут, крошка?
— Как ты задрал уже! — закатил глаза Гэвин. — Не пойду я с тобой на бейсбол, ясно?
— А куда пойдёшь? — оживился Коннор и даже снял очки, явив миру два небесно-голубых глаза.
Гэвин сначала озадаченно булькнул, но быстро вспомнил про контактные линзы и, пожав плечами, развернулся — ну мало ли, захотелось альфачу имидж сменить, с кем не бывает, — но тут же наткнулся на Коннора — другого Коннора, привычного, в тёмно-сером костюме и с карими глазами. И с неизменным стаканом кофе в руке.
— Как поживаешь, Гэвин? — лучезарно осведомился тот. — Попробуй новый латте, на кокосовом молоке — тебе понравится. Ты не передумал насчёт бейсбола?
— Эй, этот красавчик уже идёт со мной, ясно? — вскипел первый Коннор, который на самом деле был вторым, но об этом ещё не знал.
— Вы что, сговорились, суки? — заорал взбешённый Гэвин, вслед за чем выхватил кофе у первого Коннора и вылил ему на рубашку, а второму попытался расколотить очки, но не дотянулся — тот успел вовремя среагировать. — Я понятия не имею, как тебе удалось провернуть эту хню с раздвоением, но со мной твои фокусы не пройдут, ясно?
— Стоп, — вытянув вперёд ладонь, проговорил первый Коннор — тот, который был облит кофе. — Давайте разберёмся, с самого начала и по порядку. Итак, я — детектив Коннор Декарт, специализирующийся на альфа-психологии, присланный из научно-криминологического центра «Киберлайф». Это — моя омега, Гэвин-стой-спокойно-и-не-тычь-в-меня-пистолетом-Рид, так что сразу предупреждаю, что охота запрещена. А ты кто?
— Коннор Найнс, отдел особого назначения «Киберлайф», — слегка склонив голову, представился новенький. — Так меня, получается, тебе в помощь отрядили? Сказали, ты не справляешься, слишком долго с этими серийными спермотоксикозниками возишься, пока ты здесь местных омег охмуряешь, они ещё двоих успели убить!
— Тем не менее, я значительно продвинулся в своём расследовании, — невозмутимо возразил Коннор. — В любой момент могу отчитаться о проделанной работе. Но помощник никогда не помешает, могу хоть прямо сейчас поручить тебе рассортировать улики и прошерстить электронную картотеку на предмет возможных подозреваемых, у самого всё как-то руки не доходят.
— Интересно, почему это? — глумливо ухмыльнулся другой Коннор. — Может, потому, что твои руки слишком заняты лапаньем одной смазливой омеги? Так может, я лучше в этом помогу, а ты как раз освободишься и картотекой займёшься?
— За смазливого ответишь, — мрачно пообещал Гэвин, но занятые перепалкой альфы не обратили на него должного внимания. Гэвину это ожидаемо не понравилось, он вскипел и, обложив обоих Конноров многоэтажным матом, метнулся на своё рабочее место.
Но работать ему не дали — мало того, что оба альфы, как привязанные, потащились за ним и продолжили грызьться уже над столом Гэвина, так ещё и коллеги, привлечённые невиданным представлением, забыли про свои повседневные дела и принялись шататься вокруг под надуманными предлогами, то и дело останавливаясь поглазеть. Разумеется, от капитана Фаулера не могло ускользнуть всё происходящее, и к обеду он, устав призывать подчинённых к порядку по громкоговорителю, вызвал в свой офис троих — двух вольных и одного невольного — зачинщиков беспорядка.
— Вот что, с меня хватит ваших штучек, — заявил капитан, едва вызванные пред начальственные очи нарушители успели коснуться задницами стульев. — На брачные игры Декарта и Рида я ещё смотрел сквозь пальцы, пока они оба хоть как-то свою работу делали, но то, что сейчас происходит, уже за гранью разумного! Сейчас вы все, не сходя с места, напишите заявление на два дня отпуска за свой счёт, а потом вас отконвоируют к Риду домой и вы, все трое, не выйдете оттуда, пока не закончите все свои сраные разборки. Ну или пока кого-то из вас вперёд ногами не вынесут. Но надеюсь, что не всех сразу, и хоть кто-то останется и сможет потом работать. Два дня, плюс два выходных — сколько выходит? Все считать умеют? Итого максимум вам на всё про всё четыре дня, или даже меньше, если раньше придётся бригаду на труп вызывать. Всем всё ясно?
— Нет, — подскочил к начальственному столу Гэвин. — Мне не ясно. Почему именно у меня в доме нужно собираться? Меня хоть кто-нибудь спросил?
— Много чести тебя спрашивать, — хмыкнул Фаулер, слегка отодвигаясь от него вместе с креслом. — И нечего на меня своими феромонами дышать, они на меня не действуют. Не действуют, я сказал! Рид, отвали лучше по-хорошему, а то я за себя не ручаюсь и сам тебя прямо тут трахну!
— Не дышу я никакими феромонами, — вяло отбрыкнулся Гэвин, который внезапно почувствовал знакомую слабость — предшественницу течки. По правде говоря, первые симптомы начались у него ещё утром, в тот самый момент, когда альфы устроили из-за него спор, но всё это время Гэвин был в такой ярости, что не обращал внимания на мелочи. А теперь это пренебрежение грозило обернуться совсем не мелкими неприятными последствиями...
— Срочно уберите его отсюда и отвезите домой! — скомандовал Фаулер, пытаясь дышать сквозь короткий рукав рубашки. Оба Коннора послушно поднялись с мест и синхронно подхватили Гэвина под ослабевшие руки.
— Отвалите от меня, — томно простонал тот, поглаживая пресс одного альфы и щипая за задницу второго — течка стремительно прогрессировала.
Коллеги всё-таки доставили всех троих домой к Риду — на служебной машине с мигалкой. После чего удалились, гнусно похихикивая, а Конноры без особых усилий затащили Гэвина в гостиную и сгрузили на диван.
— Мы так не можем, — внезапно сообщил Коннор Декарт, отступая в угол комнаты и нервно теребя полы пиджака. — Если Гэвин нас не хочет, то это будет преступление.
— Кто вам, долбоёбам, сказал, что я вас не хочу? — осведомился Гэвин, стаскивая с себя водолазку через голову.
— Как это кто? Ты сам же и сказал, — напомнил Коннор Найнс, судорожно сглатывая при виде игриво топорщившейся редкой растительности на груди Гэвина. Он никогда ещё не видел волосатых омег, и зрелище оказалось неожиданно возбуждающим.
— Ничего подобного, я был с самого начала против идиотских ухаживаний, а против хорошего траха никогда ничего не имел, — снисходительно разъяснил Гэвин, продолжая разоблачаться под восхищёнными взглядами остекленевших альф. — Но кто ж мне его предлагал? Только пончиками закармливали. Чтоб ты знал, Коннор, пончики — дрянь несусветная! Особенно шоколадные! Если уж так припёрло мне жратву таскать, то мог бы достать хороший кусок мяса с горчицей...
— Хорошо, я учту, — отмер Коннор Декарт. — Так ты согласен на секс? Я тебя правильно понял?
Гэвин, на котором из одежды остались одни только носки, резким рывком поднялся с дивана и, приблизившись к Коннору, схватил его за галстук и притянул к себе.
— Я тебя пристрелю сейчас нахуй, если ты меня не трахнешь, — угрожающе прошипел он, впиваясь в губы альфы жёстким поцелуем. — Такое согласие тебе сгодится? — спросил он, оторвавшись на секунду и удовлетворённо наблюдая, как Коннор пытается вдохнуть хоть немного воздуха.
Вместе с воздухом Коннор вдохнул изрядную порцию феромонов течной омеги. И сразу перестал заботиться о согласии и приличии, швырнув обалдевшего Гэвина обратно на диван. Таким тот своего коллегу ещё ни разу не видел — казалось, все дикие первобытные инстинкты разом захватили разум альфы, превратив его из прилизанного офисного зануды в хищника, почуявшего добычу.
Сдавленно рыча, Коннор принялся покрывать всё тело омеги, от шеи до груди и ниже, стремительными короткими укусами, тут же щедро зализывая их широкими мазками горячего языка. Гэвин хотел было запротестовать в том смысле, что на укусы он не подписывался, в опасении, как бы ему под шумок метку не поставили — расстаться с вольной жизнью и признать в привлекательном, чего греха таить, альфе свою постоянную пару он был ещё не готов. Но как раз в этот момент их рывком оторвала друг от друга неведомая сила. Точнее — ведомая, просто оба они в пылу страсти совсем забыли о впавшем на некоторое время в ступор Конноре Найнсе.
— Ну уж нет, так не пойдёт! — напомнил тот о себе самым действенным способом, вклиниваясь между голым Гэвином и одетым Коннором. — Давай сначала разберёмся, кому он достанется!
— Я тебе так, блядь, разберусь, что мать родная не узнает! — взревел неудовлетворённый течный Гэвин, сдавливая сильными пальцами его горло. — Сначала трахните меня, а потом уже устраивайте свои альфовские разборки хоть до посинения, ясно?
Сложно было сказать, согласны ли были оба альфы с планами Гэвина, потому что спрашивать их мнения он даже не собирался. Подгоняя пинками и отборными ругательствами, он вынудил полностью дезориентированных от одуряющего запаха феромонов альф заключить временное перемирие, после чего одежда с них была частично снята, частично сорвана клочьями, и все трое расположились на многострадальном диване в живописной позиции: Коннор Найнс, стоя на четвереньках и склонившись над пахом Гэвина, старательно вылизывал его отнюдь не маленький орган, а Коннор Декарт, откинувшись на прислонённую к стене диванную подушку, пытался подтащить Гэвина поближе к себе и усадить на свой дрожащий, стоящий в полной боевой готовности, истекающий смазкой альфы и залитый сверху смазкой омеги член. Гэвин, понятное дело, тоже больше всего на свете хотел получить эту потрясающе крепкую дубину себе в задницу, но из-за одуревшего Найнса это никак не получалось — тот настолько впечатлился членом Гэвина, что никак не мог от него оторваться, а дёргаться слишком резко Гэвин опасался, из соображений, не цепанул бы ему там зубами мало что соображающий альфа что-нибудь важное.
В конце концов, воспользовавшись моментом, когда Найнс оторвётся на секунду, чтобы глотнуть воздуха, Гэвин заткнул ему рот ладонью и, приподнявшись на пятках, плавно опустился сверху на член Коннора. И едва не задохнулся, ощутив долгожданное чувство приятного распирания в том самом месте, куда до боли хотелось хоть что-нибудь вставить столькими прошлыми одинокими ночами. Как выяснилось, член Коннора подходил для этого идеально — мощный, твёрдый, оплетённый бурлящими под упругой кожей венами, он входил в Гэвина глубоко и неотвратимо, заставляя того забыть, кто он, где и зачем он вообще находится, и лишь наслаждаться смесью боли и жгучего удовольствия, особенно когда внутри гладкая скользкая головка задевала какие-то особенно чувствительные точки. Отняв ладонь от лица Найнса, Гэвин тут же вцепился обеими руками в его плечи, бессознательно ища хоть какой-то опоры в этом жарком, мокром, одуряюще пахнущем дико возбуждающими феромонами альф, трясущемся мире. Он на секунду привстал, выпуская из себя заполнявший его целиком огромный член Коннора — лишь для того, чтобы снова скользнуть на него сверху, насадившись ещё глубже.
Кажется, он кричал. Кажется, Коннор шептал ему на ухо что-то утешительное, а Найнс тёрся своим, не менее изнывающим и текущим от возбуждения членом между грудными мышцами Гэвина, заворожённо наблюдая за увлажнившимися и потемневшими волосками. Кажется, Гэвин не продержался долго и бурно кончил, заливая себя и Найнса хаотичными потёками густой, поблёскивающей спермы. Кажется, Коннор сразу последовал за ним и тоже излился, ещё сильнее распирая его изнутри. В том, что происходило потом, Гэвин был ещё менее уверен, потому что на какое-то время, похоже, отрубился.
Полностью прийти в себя ему удалось лишь через пару дней, когда слегка спала безумная лихорадка течки, заставлявшая его лишь сжимать член альфы в себе и скакать на нём, как сумасшедший. Сейчас томление внизу живота и тянущее предвкушение глубоко в заднице всё ещё оставались, но теперь у Гэвина были силы хотя бы подняться, добрести до душа, а потом раздобыть хоть какой-нибудь еды.
Оба — и Коннор Декарт, и Коннор Найнс — ещё спали в самых невообразимых позах. Первый — перегнувшись через подлокотник дивана и наполовину свесившись над его краем, другой — полусидя-полулёжа на полу на диванной подушке. Хмыкнув, Гэвин аккуратно переступил через обоих и добрался сначала до телефона, чтобы сделать доставку продуктов, а после направился в душ.
К тому моменту, как ему удалось хотя бы частично привести себя в приемлемый вид — если, конечно, зацелованная до посинения распухшая шея, искусанная грудь и живот, и сладко саднящая растраханная задница укладывались в это понятие — а доставленная еда была разложена по тарелкам, альфы завозились и проснулись.
Оба попытались было приподняться, но Гэвин жёстко пресёк их порывы, подползя ближе и всунув в руки каждому по тарелке жареного риса с креветками.
— Жрать! — безапелляционно приказал он. — Шевелиться потом будете. А то ещё в обморок грохнетесь, только этого мне не хватало...
Альфы послушались, и еда исчезла с тарелок с невероятной быстротой. Гэвин удовлетворённо кивнул и снабдил обоих протеиновыми коктейлями.
— Ну ты нас и вымотал, — простонал Коннор Найнс, отставляя от себя пустой стакан с трубочкой.
— Кто кого ещё вымотал! — подмигнул ему Гэвин, откидываясь на спинку кресла и блаженно вытягивая ноги.
— У тебя ведь нет никого, да? — продолжал расспросы оживающий Найнс. — И не было давно?
— И больше не будет, — негромко, но внушительно припечатал Коннор Декарт, поднимаясь на ноги. — Так, сейчас я первый в душ, потом займусь уборкой.
— Что значит не будет? — Гэвину это утверждение не понравилось. — Это ты меня сейчас проклял, что ли?
— Нет, ничего подобного, — склонившись к нему, Коннор нежно взъерошил его волосы и поцеловал в щёку. — Может, ты пока оденешься? А то следующий раунд начнётся раньше времени, и я даже до душа не доберусь, не говоря уже об уборке.
— Да кому она нужна, твоя уборка, — Гэвин с наслаждением потянулся и со стоном приподнялся. Поясница дико болела, но это была приятная боль, похожая на ту, которая появляется после долгих нагрузок в тренажёрном зале.
Он направился было на кухню, чтобы принести бутылку минералки из холодильника, но по пути притормозил у зеркального шкафа в прихожей, после чего вернулся и, повернувшись другим боком, вгляделся внимательнее.
— Блядь! — прогремело на весь дом. — Суки! Вы зачем мне метку поставили? И кто из вас?
— Думаю, именно это и имел в виду Декарт, когда говорил, что... — путано пытался объясниться прибежавший на вопли Найнс, но Гэвин, не дослушав, впечатал его мордой в ботиночницу.
— Урою обоих! Выметайтесь из моего дома! — бушевал Гэвин.
Выскочивший из ванной наполовину намыленный Коннор в попытках успокоить омегу также не преуспел. Максимум, что Гэвин им обоим позволил — так это собрать и частично натянуть на себя полуразодранную одежду, после чего с треском захлопнул за ними дверь.
— И что теперь? — уныло вопросил Найнс, тщетно пытаясь расправить куртку так, чтобы вырванная с мясом молния на ней не слишком мозолила глаза.
— Теперь только ждать, — философски пожал плечами Коннор, махнув рукой на сломанную застёжку джинсов и старательно прикрывая её пряжкой ремня. — Может быть, позже он передумает и хотя бы выслушает нас. А сейчас к нему лезть бесполезно, он в запале и пристрелить может. Я его уже два месяца знаю, он такой.
Следующие несколько недель на работе Гэвин напрочь игнорил обоих альф, а при их попытках выловить его на разговор грозился перевестись в другой участок, так что им пришлось отступить. От тоски оба Коннора если не сдружились, то как минимум научились сносно сосуществовать и совместно работать. Вдвоём им удалось раскрыть дело альф-убийц в рекордный срок, но возвращаться обратно в «Киберлайф» они не спешили — там их бы снова ждала преимущественно теория и аналитика, к которой они теперь, вкусив в полной мере погонь, засад и головоломных расследований, как-то совсем не стремились. Не говоря уже о том, что в «Киберлайф» не было такого буйного, непредсказуемого, горячего и притягательного омеги, как Гэвин Рид. Найнс по вечерам методично обшаривал порносайты, ища волосатых омег — свой новый кинк, но, как нарочно, ему не везло — порнорежиссёры почему-то считали, что омеги должны быть гладкими и приторно-жеманными, тьфу! Никто из них не втыкал своих партнёров мордой в ботиночницу, оттого у Коннора Найнса на них даже не вставало.
Коннор Декарт совсем извёлся — если бы он признался психологу в своих тревожных симптомах, тот немедленно отстранил бы его от работы, так что приходилось молчать и в стотысячный раз залипать на фото и видео Гэвина, заснятые в угаре той безумной течки. А потом искать на сайтах флористов самые красивые букеты, чтобы послать их по давно ставшему привычным адресу — почти настолько же привычным, как и тот, по которому сам Гэвин неизменно посылал Коннора при каждой встрече, грозясь засунуть все эти букеты ему в задницу. Одновременно. Коннор уже и на это готов был бы согласиться, но Гэвин так и не подпускал его к себе ближе, чем на дистанцию метания вышеупомянутых букетов. А также стейков, которые Коннор притаскивал ему каждое утро, предварительно выдержав бой с владельцем ресторана, доказывавшего, что раньше ланча стейков они обычно не готовят, но так и быть, чтобы избавиться от претензий упорного клиента... После нескольких прилетевших в него стейков Коннор решил было вернуться к прежней тактике и приволок Гэвину пончик, но тот при виде пончика резко побледнел и стремительно удалился в туалет, после чего вернулся выжатый как лимон, так что больше Коннор на эксперименты с едой не решался.
А ещё через пару дней грянул гром.
— Я вас урою, суки! — бушевал Гэвин, бросаясь на Коннора и Коннора с пистолетом наперевес. Его, разумеется, тут же подхватили и обезоружили набежавшие коллеги, но он не унимался, пока подбежавший судмедэксперт, у которого совершенно случайно оказались под рукой нужные медикаменты, не сделал ему успокаивающий укол. Причина гнева Гэвина стала известна довольно скоро — у него обнаружилась четырёхнедельная беременность.
Спустя всего час оба альфы снова стояли на печально знакомом крыльце дома Гэвина и уговаривали его впустить их внутрь. Сначала по-хорошему, потом Коннору Декарту надоело, и он пообещал, что высадит дверь. Тогда Гэвин, ворча, всё же приоткрыл дверь и неохотно впустил их в дом, всё это время не переставая воинственно размахивать ножкой табуретки - оружие у него отобрали ещё в участке и решили не отдавать до тех пор, пока служебный психолог не признает его состояние стабильным.
— Гэвин, успокойся, тебе сейчас нельзя волноваться, — примирительно проговорил Коннор, протягивая омеге очередной букет.
— Убери эту гадость подальше! — потребовал Гэвин. — Меня от этих цветов уже тошнит! И от пончиков! И от стейков! И от вас обоих! И от всего!
— Это абсолютно нормально, — неуклюже попытался приободрить его Коннор Найнс. — Это называется токсикоз, он скоро пройдёт, я читал.
— Когда ты успел? — покосился на него Декарт.
— В такси, по дороге сюда, пока ты на цветочном сайте зависал, — снисходительно ответил Найнс. — Должен же хоть кто-то в семье быть практичным, пока остальные стейками швыряются и в романтику играют...
— В какой ещё семье? — возмутился Гэвин. — Даже и думать забудь. Никакой семьи не будет!
— То есть ты не хочешь ребёнка? — изумился Коннор. Найнс тоже уставился на Гэвина во все глаза.
— Кто вам, долбоёбам, сказал, что я не хочу ребёнка? — взъярился Гэвин. Этот вопрос вызвал у него целый шквал воспоминаний, от которых он невольно поморщился. — Вы оба как были тупицами, так ими и остались! Я хочу ребёнка, но это будет мой ребёнок, только мой, а вы к нему никаким боком не относитесь. Видеть вас обоих не хочу.
— А почему? — обиженно спросил Найнс. — Что мы тебе сделали?
— Ребёнка, — подсказал Коннор.
— Ну так Гэвин же сам только что сказал, что ребёнка он хочет, — логично рассудил Найнс. — Значит, с этой стороны всё отлично. Нас он тоже, помнится, очень сильно хотел, стонал тут так, что стёкла звенели и мебель дрожала, так что я вообще не понимаю, в чём проблема...
— И не поймёшь, потому что тупой, — огрызнулся Гэвин, усаживаясь на памятный диван и прижимая к себе одну из подушек в защитном жесте. — Не собираюсь я замуж. Я не из таких омег, если до вас обоих ещё не допёрло. Не буду я дома сидеть, полы надраивать и ужины готовить. Не дождётесь.
— А разве тебя кто-то заставляет? — удивился Коннор. — Мы с Найнсом сами могли бы и с уборкой, и с готовкой прекрасно справиться после работы. И ребёнка искупать-покормить-погулять-спать уложить. И тебя бы всего залюбили-заласкали, конечно же. Нас же двое, мы бы всё успевали, правда, Найнс?
Тот энергично закивал, а Гэвин задумался. Раньше ему никогда даже в голову не приходило рассматривать брак с такой нестандартной точки зрения, потому что альфы только и норовили свалить всю скучную домашнюю работу на омег, а себе захапать самое интересное: футбол, тренажёрный зал и преступления. В смысле, раскрытие преступлений, конечно же! Гэвин всё же был полицейским, а не преступником, хоть ему иногда и хотелось кого-нибудь отмудохать или вовсе убить.
— И работу менять я не буду, — предупредил он. — Я всё же неплохой детектив, это даже Хэнк признаёт, хоть он меня и терпеть не может.
Альфы отчаянно закивали, выражая полную готовность заниматься ребёнком целыми днями и даже ночами, пока Гэвин будет носиться по улицам Детройта, преследуя преступников. Возможно, Гэвину следовало бы насторожиться, не слишком ли легко они во всём с ним согласились, но на него за этот короткий, но бурный день свалилось столько неожиданностей и волнений, что у него просто не было сил продолжать упираться дольше.
— Я подумаю над вашим предложением, — лениво протянул он, отбрасывая подушку и укладываясь на диван. — Может быть. Когда-нибудь. А пока идите оба ко мне, я целую вечность не трахался.
— Не уверен, разумно ли это в твоём положении, — в один голос занудили альфы, но, покосившись друг на друга, замолчали. Гэвин приподнялся на локте:
— Мне похуй, — заявил он. — Или выебите меня, или выметайтесь, или я сам вас выебу вот этой табуреткой! — пригрозил он, снова подхватывая своё временное оружие.
И альфы, зная взрывной характер Гэвина, сочли за лучшее послушаться и всё-таки выебали его, вдумчиво и качественно, и с огромным удовольствием. Босого, беременного и на кухне. И в спальне, и в гостиной, и в ванной, и в прихожей, а пару дней спустя и в участке, и в машине, и в парке, и в приёмной у врача, и они сами потом уже не помнили, где ещё.
Название: С каких пор?
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: драббл, 303 слова
Пейринг/Персонажи: Маркус (RK200)/Саймон (PL600), Коннор (RK800)
Категория:слэш
Жанр: повседневность, флафф
Рейтинг: G
Предупреждения: дерзкий Саймон (нет)
Примечание: в последнее время я все чаще стал вдохновляться от всяческих визуализаций х)) в любом случае, Буша, это для тебя)
Читать дальше— Ты не должен был его отпускать!
Маркус только едва заметно морщится, продолжая вглядываться в темноту. Туда, куда ушел Коннор. Его тоже терзали сомнения, но свой выбор он уже сделал.
— Ты слышишь меня? Маркус!
Саймон нервничает. Возможно, злится или негодует, это понятно по тону. Маркус только едва заметно улыбается и поворачивается к нему. В тусклом свете мягко блестят голубые глаза, и он невольно любуется Саймоном. Всегда мягкий и неконфликтый, сейчас тот настроен решительно. Маркус видит это и по строгому взгляду, и по сжавшимся почти в ровную полоску губам.
— Все будет хорошо.
Веско роняет он, и Саймон, вскидывая голову подается назад.
— Я был там! Я был в башне, когда он расстрелял нашего помощника! Я подключился к камерам, Маркус. Он даже не дрогнул, стрелял в упор. Безжалостно! Ему нельзя верить! О чем ты только думал, отпуская его?!
С каждым словом Саймон приближается; злость, отчаяние и страх хлещут через край, и Маркус его понимает. Ему тоже страшно, но он не отступит. И Коннор не отступит. Да никто из них не отступит теперь. Маркус вздыхает и смотрит Саймону прямо в глаза. Тот немного теряется и замолкает, но взгляд не отводит. Останавливается рядом, и Маркус делает шаг навстречу, обманчиво медленно и расслабленно. И когда Саймон опускает напряженные плечи, хватает его и прижимает к стене, вдавливая в нее своим весом. В глазах Саймона плещется удивление.
— С каких пор ты стал таким дерзким, м? Саймон?
Маркус ведет носом по чужому подбородку, сплетает белые пальцы с такими же чужими и с трудом отстраняется. Внимательно смотрит в глаза напротив, такие близкие и красивые, и боится увидеть там отказ. Но его там нет, зато есть глубокий омут, в котором легко утонуть.
— Мне есть у кого поучиться.
Голос Саймона звучит твердо и немного насмешливо. И Маркус ныряет в омут голубых глаз с головой, уверенно касаясь чужих губ своими.
Название: Absurdity and courage
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: мини, 3342 слова
Пейринг/Персонажи: Коннор (RK800)/ Гэвин Рид
Категория: слэш
Жанр: юмор, PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: Power!bottom, кинк на силу, ООС
Краткое содержание: Когда Гэвин вдруг предложил им переспать, Коннор согласился. Когда рассказал о своем кинке — даже обрадовался. Он все же охотник на девиантов — андроид-детектив, а не робот-кухарка — и силы хоть отбавляй.
Примечание: Буша, это тебе!
Читать дальше— Кинк на силу.
Гэвин сцепил руки в замок и поднял взгляд, вцепившись им в поразительно спокойное лицо совсем рядом. Уровень его стресса выходил за допустимые значения: пульс учащен, зрачки расширены, а носками кедов он настукивал военный марш в нервном, быстром темпе.
— На силу? — Коннор наклонил голову вбок и приподнял брови, вежливо улыбнувшись. С этим он мог справиться. И с улыбкой, и с предпочтениями этого человека. Дай бог, охотник на девиантов — андроид-детектив, а не робот-кухарка — и силы хоть отбавляй.
— Да, черт возьми, на силу! — совсем нервно выплюнул Гэвин, громче, чем ожидал, и заткнулся, бешено глядя на Коннора. — Ты имеешь что-то против?
Несмотря на вопросительные интонации, общий фон его слов звучал резко и угрожающе. Коннор расценил это как неуверенность и стеснение из-за ситуации, в которую они попали. С самым спокойным видом он покачал головой:
— Нет, нисколько. Мне даже нравится.
Уловить замешательство, исходящее от Гэвина, не заняло многих усилий. Серые глаза ненадолго распахнулись — Коннор уловил, как сбилось с, и так довольно быстрого, темпа чужое сердце, ускорившись, — и тут же спрятались за недоверчивым прищуром. Морщинки, слишком большие для человека его возраста, испещрили область вокруг глаз. Освещение выделяло синяки на нижних веках, а тень под верхними и вовсе превращала Гэвина в дикую злую панду.
— Нравится? — спросил он с явным вызовом.
Коннор вздохнул.
— Нравится, детектив, да. Мне представляется интересным Ваша реакция на это, — принялся спокойно и размеренно пояснять он, не сводя взгляда с чужих потемневших глаз. — Человеческие девиации в сексе поразительны.
Слова навряд ли смогли его убедить. Гэвин все еще щурился, поджимая губы, а пальцы, сцепленные в замок, побелели от напряжения.
— Эй, жестянка, хватит уже разговаривать, как ботаник…
— Я Вас понял.
Узкие брови Гэвина снова взлетели вверх, особенно, когда ладонь Коннора накрыла его пальцы.
— Можете не волноваться, я не запрограммирован на осуждение. Мне действительно интересно.
От прикосновения ему стало жарко и неловко. Коннор всегда жадно вглядывался, когда Гэвин терялся между такими противоречивыми эмоциями как гнев, нервозность и стеснение. Люди поразительны. Всегда способны испытывать такую гамму чувств и ощущений — Коннору никогда не надоест наблюдать за ними.
— Интересно ему, — сконфуженно пробормотал Гэвин.
— Очень.
— И… что ты там говорил о конфиденциальности?
— Строгая секретность, детектив, — вежливый кивок. — Все останется строго между нами. И мы не будем поднимать эту тему наедине, если вы сами не начнете говорить об этом.
— А какие гарантии?
— Мое честное слово, — лукавая улыбка расцвела на лице Коннора, но продолжил он более серьезно, — и защитный протокол в голове.
Гэвин нахмурился. Отвел взгляд. Задумчиво надул нижнюю губу.
— А удалить ты это все, если вдруг что, сможешь?
— Нет.
Пауза.
— Что? — он снова уставился на Коннора. На виске выступила вспученная вена, словно Гэвин пытался сдвинуть с места целый поезд. — Да почему?
Будь Коннор человеком — тяжело бы вздохнул. Иногда его поражал человеческий эгоизм, но и восхищал не меньше.
— Потому что тогда опыт, информация и удовольствие останутся только у вас, — как мог искренне пояснил он. — Вы получите то, что хотите, а я останусь ни с чем. Вы же понимаете, что наше соглашение идет в обе стороны? Так что, нет. Строгое нет. Я не стану стирать себе память.
Недовольство и разочарование, написанные на лице Гэвина, были настолько яркими, что Коннор сохранил этот кадр в своей голове в отдельной папке. Он часто так делал: эмоции этого человека всегда возбуждали особое любопытство. Гэвин нелогичный, резкий, колючий, откровенно не вписывающийся в социальные рамки человеческого общества — самый настоящий девиант. Из людей. И вот он здесь, сидел на диване рядом, нервно мялся и то и дело дергался в сомнениях. Коннор вежливо улыбнулся, сжав чужие ладони своими:
— Не беспокойтесь.
— А ты явно хочешь покайфовать… — севшим голосом буркнул Гэвин. Он уловил проницательный взгляд Коннора и закрыл глаза:
— Да хрен с тобой. Окей, да. Не удалишь. Я понял.
Ровно минуту Коннор удовлетворенно молчал, разглядывая замершего в напряжении человека. Казалось, Гэвин задержал дыхание. Хотя, почему казалось — Коннору не составило труда сосчитать, что между последним осторожным вздохом и последующим жадным глотком воздуха прошло ровно сорок четыре секунды. Губы сами растянулись в тонкой проницательной улыбке.
Через еще пятнадцать секунд Гэвин приоткрыл один глаз. Быстро и пронзительно взглянул на Коннора.
— И?
— Что "и"?
— Я думал, ты…
— Наброшусь на вас прямо сейчас? — весело уточнил Коннор, наклонив голову на бок. — Завалю на пол вместе с диваном?
— ...иди нахуй.
Скрестив руки на груди, Гэвин уже совсем сдулся, вжался в диван и устало опустил голову, съеживаясь. Тяжело и шумно выдохнул, остывая.
— Слушай, я стараюсь не быть говном и не послать тебя уже всерьез, — начал он, набрав перед этим воздуха побольше, — но ты нихуя не помогаешь. Это сложно. Говорить.
Кажется, если тронуть сейчас Гэвина, тот будет жестким, как камень. Коннор переложил ладони ему на плечи. Сжал легонько, ободряюще, и погладил. Ему сложно не трогать человека. Люди удивительные на ощупь: мягкие, податливые, хрупкие и упругие. Где-то пожестче, где-то совсем нежные. Такие разные, беззащитные и сильные одновременно. Гэвина не трогать еще сложнее. Тот, совсем как опасный вирус, проникший в систему, кружил голову и заставлял творить безумные вещи.
— Для начала сходите в душ, — предложил примирительно Коннор, продолжая поглаживать плечи. Спустился к локтям, и Гэвин, до этого исподлобья наблюдавший за ним, прикрыл глаза, расслабляясь. — Освежитесь. Погрейтесь. Вы же совсем замерзли.
— Ты.
— Что?
— Хватит выкать.
— Хорошо, — кивнул он, ласково разминая кисти, и продолжил успокаивающе ворковать. — ты пойдешь в ванную, расслабишься и перестанешь так сильно нервничать, а когда вернешься, мы начнем.
— Да я спокоен как удав, — насмешливо и на выдохе возразил Гэвин.
Кривил в ухмылке рот — хороший знак. Значит, пришел в себя. Коннор напоследок сжал чужие потеплевшие ладони в своих и улыбнулся.
— Не сомневаюсь. Но я хочу, чтобы ты был чистым. И разгоряченным. Гэ-вин.
Знакомое имя отдалось приятным импульсом в глубине его кремниевых мозгов. Оно идеально ложилось на язык, простое и емкое. Гэвин.
Человек странно вздрогнул, шумно втянув воздух ноздрями.
Кивнул и выскочил из комнаты.
Когда вернулся, влажный и с накинутым на бедра полотенцем, Коннор ждал его там же, на диване, откинувшись на потертую спинку. Он успел снять рубашку и галстук, сложил их аккуратно и накинул обратно пиджак на плечи. Уже настроил температуру в комнате и приглушил свет — статистика на анонимных форумах твердила, что романтическая комфортная атмосфера снижает у людей стресс. Гэвин нужен ему расслабленным.
Сканирование комнаты подсказало, что тот замер в проходе. В тишине комнаты едва раздавалось его дыхание, совсем осторожный вдох и протяжный выдох. Коннор прикрыл глаза. Реконструкция комнаты заняла меньше секунды — он буквально видел, как Гэвин сверлил взглядом темную макушку. Скорее всего, тот не вытерся. Еще немного ресурсов ушло на то, чтобы пририсовать поблескивающие в мягком свете маленькие капельки на плечах и сзади на шее. И маленькую мокрую кучеряшку у самой линии роста волос. Коннор улыбнулся.
Обернулся он ровно в тот момент, как за спиной раздались торопливые нарочито размашистые шаги. И приподнял брови, когда они оба столкнулись взглядами.
— Я помылся, — угрюмо буркнул Рид, оперевшись рукой на обивку. Его лицо вдруг вытянулось, когда глаза приметили выглядывающий из-под пиджака голый скин. Гэвин кашлянул, приподнимая уголок рта вверх, и вместе с предыдущей решительной мрачностью это выглядело крайне забавно. Словно ребенок, которому пообещали после невкусного полезного обеда конфетку. Мимика Гэвина всегда до ужаса выразительная.
Сильная рука потянулась к лацканам. Замерла у самой грудной клетки и после совсем небольшой паузы легла Коннору на грудь. Погладила область паза тириумного регулятора. Пальцы у Рида горячие и большие. Должно быть, они двигались достаточно нежно, чтобы посчитать это пробной лаской. Лицо его не выражало агрессии: уголки рта так и замерли приподнятыми, а во взгляде затаилось что-то теплое, непонятное. Нежное?
С вероятностью в 44 процента.
Прикосновение прервалось даже слишком быстро. Гэвин как-то сконфуженно отпрянул и схватился уже за пиджак. Без промедлений сально ухмыльнулся и потянул за ткань на себя. Вжался губами в искусственный рот. Это даже не поцелуй толком, а, так, какое-то подобие, резкое, жадное касание. Гэвин, весь горячий и решительный, шумно втянул воздух и вдруг укусил. Разжал кулак и, никуда не отодвигаясь, продолжил говорить тихо, вкрадчиво и прямо в губы:
— Как ты и сказал, — прищурился так, что внешние уголки и без того раскосых глаз словно задрались ещё выше, добавляя ему в образ чего-то по-мальчишески хулиганского. — А теперь, будь добр, давай займемся уже сексом.
Коннор кивнул. Почти нежно и коротко повторно коснулся чужих губ, мягких.
— Давай.
Надавил на голое — действительно влажное — плечо, немного отстраняя, чтобы самому подняться на колени и опереться о спинку дивана. Подмигнул и очень плавно с грацией и машинной точностью перемахнул через спинку на пол.
— Нихуя себе, — гоготнул Гэвин. От неожиданности он отшатнулся и выпрямился, но довольно быстро сориентировался. — Ты мне диван не сломай, паркурист.
Снова приблизился, и новое прикосновение, уже сквозь джинсы к бедрам, отозвалось сигналами в сенсорах.
У Гэвина широкий размах плеч и мускулистая, накаченная грудь, покрытая темными кучерявыми волосками. С молчаливым любопытством Коннор прикоснулся к ним. Накрутил на палец. Услышал шумный вздох. Гэвин сквозь полуопущенные веки наблюдал за ним. Больше не смеялся, но остатки веселья замерли на лице вместе со слабой, смягчившейся ухмылкой.
— Я и не так могу, — тихо и как-то по-глупому хвастливо выдал Коннор.
Рид прищурился.
— Я в этом уверен.
Коннор поймал его лицо своей рукой и склонился совсем близко. Гэвин теплый и мягкий, а его щетина точно колола бы руку. Он странно щурился и целовался уже спокойнее, с вязким влажными причмокиванием, не пытаясь больше откусить Коннору губы. Вцепился ему в затылок, крепко сжал в кулаке корни искусственных волос. Наверное, будь Коннор человеком, зарычал бы. Схватил бы Рида за плечи и грубо прижал к себе. Укусил.
Коннор не человек и иногда очень об этом жалел.
Скула под рукой потеплела — это зафиксировали датчики. Гэвин размяк, расслабился. Увлекся. Напрягшийся член сквозь полотенце уперся Коннору в бедро.
Он провел руками вниз. По широкой нежной шее к ключицам, к плечам и дальше по лопаткам. Под кожей бугрились тугие мышцы — Гэвин никогда не упускал случая зайти в качалку в участке. Коннор надавил большими пальцами на кожу, провел к хребту круговыми массажными движениями. Уловил сдавленное мычание в губы. Рука Гэвина пробралась под пиджак, оказалась зажата ниже ворота, а вторая, отпустив, наконец, волосы, спустилась по боку к бедру. Требовательно легла на ремень джинсов.
— У тебя потрясные трапециевидные мышцы, — оторвавшись, воодушевленным шепотом отвесил ему комплимент Коннор.
Рид закатил глаза. Совсем близко — его тяжёлое дыхание обдавало теплом подбородок.
— Ты… придурок, — совсем беззлобно выдохнул он. Таким же шепотом.
— Ты так не думаешь.
— Конечно, думаю.
Гэвин упрямо кивнул и вдруг охнул, когда руки проехались вниз вдоль всей его спины, задержались на пояснице, на двух аккуратных ямочках, и скользнули под полотенце. Весело заухмылялся, ощутив, как Коннор на пробу сжал ему ягодицы. Полотенце непотребств не выдержало и частично свалилось, застряв махровым краем между напряженным полувставшим членом и жестким бедром.
В зале Гэвин всегда больше уделял внимание рукам и торсу, и теперь, трогая и массируя худощавую задницу, Коннор фоном подобрал ему несколько упражнений, которые могли бы помочь. Мышцы больше пришлись ему по вкусу.
Шумные сдавленные вздохи Гэвина определенно ему нравились. Как-то раз Коннор даже наткнулся на автоматически сформированную папку у себя в системе со звуками, которые когда-либо при нем издавал этот человек, удалил ее, но корзину не очищал: через пару дней все равно побежал восстанавливать.
— Моя задница не тесто, хватит ее мять, — с нетерпеливой усмешкой напомнил о себе Гэвин. Он прижимался бедрами к Коннору и двигал тазом, раз за разом проезжаясь вверх и вниз членом по полотенцу и джинсам, и шумно дышал. Руки больше не лезли к ремню — лежали под пиджаком на боках. Коннор почти чувствовал то, как крепко держал его Гэвин.
— Конечно.
Он поднял руки повыше, замер около лопаток и прихватил зубами мягкую-мягкую кожу на шее. Облизнул. Гэвин Рид, 37 лет, детектив центрального департамента полиции Детройта. Очередной поток информации ударил в голову, почти не нагружая систему.
Прислушался, как замедлилось дыхание Гэвина, но сердце продолжало биться очень быстро. Очень-очень.
Коннор сделал шаг, резкое простое движение, хватаясь за Рида, и утащил его за собой. Грубо и с силой придавил к стене. Услышал стук. Сначала глухой от того, как ударились о стену выступающие лопатки. Потом звонкий — со стоящей рядом тумбочки свалился ночник. За ногу Коннора зацепился провод. Рид вздрогнул.
— Ну ты пиздец! — он скосил глаза в бок.
— Все в порядке? Я просто…
— Нет-нет, похуй, куплю новую, — Гэвин торопливо помотал головой, шумно выдохнул и сам подался ближе, влажно поцеловал нижнюю челюсть. — Продолжай.
Теплая мягкая ладонь заползла Коннору под ремень брюк.
Он кивнул, возможно, слишком серьезно для ситуации, в которой находились оба. В лице Коннора промелькнуло то самое выражение андроида, принявшего к сведению свою миссию. Гэвин прыснул — малость нервно, — но поспешно заткнулся и охнул, потому что колено как-то слишком умело и резко вклинилось ему между ног. Коннор вжался ему в шею, втягивая и облизывая кожу. Жадно, как голодный щенок.
Гэвин Рид, 37 лет, детектив центрального департамента полиции Детройта. Дата рождения: 07.10.2002. Гэвин Рид, 37 лет, детектив-центрального-департамента-полиции-Детройта-дата-рождения-ноль-семь-десять-двадцать-ноль-два. Гэвинридтридцатьсемьлет…
Хлопок по спине привел его в чувства. Коннор оторвался и облизнул мокрые от синтетической слюны губы. Система дала сбой — целый каскад, если честно — и в глазах помутилось. Совсем немного. Словно в мозгах действительно завелся вирус, повернутый на этом человеке.
Гэвин уже успел разобраться с ремнем на джинсах и даже наполовину стянул их. Он тяжело дышал и то и дело смачивал самым кончиком языка губы.
— Господи, ты пытаешься меня съесть? — фыркнул он.
— Немного.
Гэвин смачно выругался и запрокинул голову назад, вытягивая и подставляя шею. Кадык снова сделал это движение — вверх и вниз, — а до ушей Коннора донесся хриплый веселый голос, почти шепот:
— Ты самый сексуальный людоед, которого я только встречал.
На его шее и левой ключице расцветали багровые пятна засосов. Коннор приподнял брови, прищурился и снова лизнул кожу. Больше он не позволял себе настолько увлечься: поймал руки Гэвина в свои и завел их над головой. Прижал к стене, крепко-крепко, и снова полез целоваться.
Зажатый между телами член терся Коннору о живот. Он мог считать его температуру или текстуру кожи, прислониться покрепче. Подчиняясь тихому довольному урчанию, Коннор подался вперед тазом. И сам чуть ли не застонал — звук, с которым Гэвин замычал, отозвался в системе приятными эмоциями. Удовольствием.
Гэвин несдержанно дергал бедрами, пытаясь посильнее толкнуться в бархатный жестковатый живот. В какой-то момент даже прекратил поцелуй.
Он напряг руки, зажмурился и закусил губу, впервые позволяя увидеть себя таким. Сконцентрировавшемся на своем только своем удовольствии, открытым, жадным, искренним. Коннор вперился в лицо острым взглядом, запоминая, записывая себе на жесткий диск.
Что-то случилось. Гэвин вдруг толкнулся по-особенному сильно, или Коннор, сосредоточившись на одном, совершенно отвлекся и не смог среагировать вовремя, потерял равновесие, но тем не менее. Один вскрикнул от неожиданности, второй охнул — у кого-то точно подкосились коленки, а, может, кто-то оказался тяжелее, чем казалось.
Они грохнулись на пол.
Рядом с расколовшимся напополам светильником. Коннор ниже, Гэвин придавил сверху. Оба выпучили глаза. Замерли, как истуканы, так и держась за руки. Гэвин выдохнул воздух и медленно опустил голову. Его сердце билось в несколько раз быстрее, чем раньше.
Коннор было открыл рот, чтобы что-нибудь сказать — он все еще подвисал, теряясь между смехом и попытками оправдаться, — но не успел: Гэвин ухмыльнулся, освободил руки от захвата, и его тяжелый кулак вдруг пихнул пластиковый бок. Не слишком сильно. По силе удара это подходило под понятие “дружеский пинок”. Вздернув брови, Коннор скорчил непонимающее лицо и пихнул в ответ. Гэвин рыкнул, все еще не серьезно, и крепко обхватил ногами чужие бока. Наклонился, уперевшись локтем в область ключиц, и оскалился, выдав самодовольно и вкрадчиво:
— Я завалил людоеда.
Настолько глупая шутка, выдаваемая с серьезным лицом, заставила Коннора закатить глаза и смешливо фыркнуть. Он согнул в колене ногу, схватился Гэвину за плечи и оттолкнулся от пола, скидывая с себя, и завалил его на бок.
— Блядь! — ошарашенно и весело воскликнул Рид.
Подскочил на четвереньки и оттолкнул в сторону светильник. Его член, налившийся и длинный, с показавшейся из-под крайней плоти головкой, почти прижимался к животу и подрагивал вместе с каждым движением. Коннор загляделся, но не настолько, чтобы пропустить первый атакующий выпад. Сгруппировался и вовремя подхватил Гэвина за корпус, как в борьбе. Схлопотал удар коленом по бедру и один смазанный по шее. Разулыбался, как дурак. И повалил Гэвина обратно на спину, кубарем, нависнув сверху.
— Я победил, — победная ухмылка. — Так вот о чем ты говорил, в участке. Я понял.
Гэвин дернулся, попытался вырвать руки из захвата или хотя бы снова лягнуться, но только раздраженно и возбужденно зашипел. Ноздри хищно раздувались, волосы торчали во все стороны, а на лице застыло выражение азарта. Зрачки широкие настолько, что за ними почти не видно серой радужки.
Коннор перехватил чужие руки в одну ладонь, прижимая к полу. Зажал ноги Гэвина своими и склонился, жадно вглядываясь в раскрасневшееся лицо.
Рид потянулся ко рту сам. Укусил, сильно, вгрызаясь зубами в пластик, и, потянув за нижнюю губу, отпустил. Удовлетворенно вздохнул, сверкая глазами и расслабился.
— Окей, монстр, — осклабился он. — И что ты понял?
Тело под Коннором стало мягким и податливым. Совершенно горячим — ему почему-то хорошо получилось представить, как от кожи идет пар — и каким-то нежным. Таким, какое оно часто бывает у людей, но таким, которое Коннор до этого еще ни разу не видел. Не трогал.
— Ты забыть не мог, как я обыграл тебя в архиве.
— Ой, заткнись.
— Думал и думал, и хотел… расширенную версию? — Коннор наклонил голову, прищурившись, и на всякий случай сжал руки покрепче. — А тут я. Ты думал, что я откажусь.
— Блядь, — Гэвин закатил глаза и поудобнее устроился на полу. В его движениях снова проглядывалась нервозность. — Ну, допустим. Допустим, ты прав.
Коннор подозрительно прищурился, улавливая чужой взгляд, и провел свободной рукой по стоящему колом члену.
Гэвин с шумом набрал воздуха в легкие.
— Вообще не верил, что это прокатит, — выпалил он, подавая бедра навстречу руке. Сцепил свои в замок и прикусил губу.
Коннор размазал по головке выступившую капельку предэякулята. Погладил подушечкой пальца вдоль уздечки и накрыл ладонью.
Снизу раздался надсадный протяжный стон.
— На удачу попробовал, ясно?!
Должно быть, Гэвин проклинал сейчас ту часть Коннора, которая отвечала за допросы. Возможно, он не знал, что утаивать что-то, что не давало разобраться в чужой мотивации, от андроида-детектива — глупо.
— Ясно, — почти проворковал Коннор, ласково погладив ствол. — Удача на твоей стороне, Гэвин.
Под сдавленный разочарованный вздох он приподнялся, перестав прижимать к полу руки Гэвина. Выпрямился совсем ненадолго, чтобы стянуть с себя мешающие джинсы, и с человеческой небрежностью отбросил их, как и чистое хлопковое белье в сторону. Наконец-то оказался таким же нагим, как и Рид. Нижней своей частью.
Внимательный, все еще напряженный, но уже не настолько взгляд буквально просканировал его, уделив особое внимание торсу, частично скрытому пиджаком, и паху.
Прежде, чем тот успел бы пошутить, Коннор снова опустился на его бедра.
Гэвин закашлялся, но не сдержал ехидного вопроса:
— Так, значит, не пластиковый Кен-болванка?
Ехидно приподнял брови.
Какой же Гэвин иногда придурок.
— А ты как думал? — с весельем переспросил Коннор.
— Был готов… ко всякому, — отмахнулся Рид. — Эй, хватит языком чесать!
Он дернулся, заерзав под Коннором. И довольно замычал, когда ладонь снова вернулась ему на член. Выгнулся всем телом навстречу.
Сползая с ног поближе к паху, Коннор перестал, вытащил из пиджака квадратик презерватива и прикусил его уголок, привлекая внимание. Чужой взгляд окончательно помутился. Тяжело дышащий с раскрасневшимся требовательным лицом и торчащими во все стороны волосами.
Прекрасен.
Коннор раскатал по его члену презерватив. Улыбнулся хитро.
Надавил ладонями на плечи.
Приподнялся выше.
И, удерживая член рукой, направил его в себя.
***
Через какое-то время, приходя в себя, Гэвин накрыл ладонями лицо. Ебливый андроид затащил его в кровать, где с еще большим рвением показал, насколько ответственно может относиться к выполнению поставленных перед собой задач. Затрахал настолько, насколько мог. Все только смотрел своими пронзительными темными, как ночь, глазами. И хоть бы хны же! В пластиковом теле не бывает усталости. На фоне его Гэвин казался выжатым, как лимон. Хотя, почему казался?
— Выглядите уставшим. Хотите попить? — с идеальными интонациями, словно это тут и не девиант лежит, а послушный старый-добрый робот-машина, спросил Коннор.
— Ты. Забыл? Хватит выкать.
Гэвин толком не мог увидеть, но все равно был уверен, что на лице рядом расцвела довольная улыбка.
— Хорошо. Вопрос о воде для тебя остается открытым.
Его рука блуждала по опускающемуся и поднимающемуся вновь животу. На коже проступили мурашки. Да, черт, Гэвин сам сейчас был как мурашка. Или амеба. Довольная, но уставшая.
— Нахрен, — совсем сонно буркнул он. — Останься здесь.
Пронзительно зевнул и убрал от лица руки. Коннор снова смотрел на него. Взъерошенный, ничуть не меньше самого Гэвина. И непривычно обнаженный.
Хотя вот к чему-чему, а телу Коннора он больше удивляться не должен. За прошедшие-то несколько часов.
— Спи, Гэвин.
Ладонь, теплая, как живая, прислонилась к его лбу и погладила.
— Ага.
Он закрыл глаза.
И уснул, зная, что завтра не выпустит Коннора из дома до тех пор, пока не выяснит, какого хрена это было. Чертов допрос посередине действия — Гэвин готов был его убить и одновременно с этим мечтал провалиться под землю, когда жестянка настойчиво ласкал его и слово за слово вытягивал правду.
И все же это было охуенно.
И что с этим делать вообще.
Повторить?
Да. Определенно.
Да.
Но потом.
Завтра.
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Форма: 3D-коллаж
Пейринг/Персонажи: Саймон (PL600)/Маркус (RK200)
Категория: слэш
Рейтинг: G
Исходники: all models
Примечание: Буша, ты знаешь, как я тебя люблю))
и да, нам его досталиНазвание: Омега Гэвин-стой-спокойно-и-не-тычь-в-меня-пистолетом-Рид
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: мини, 3942 слов
Пейринг/Персонажи:альфа Коннор (RK800)/ омега!Гэвин Рид/альфа!RK900
Категория: слэш, омегаверс
Жанр: юмор, PWP, АУ (не андроиды)
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: мат, трисам, упоминание мужской беременности
Краткое содержание: Гэвин Рид: босой, беременный, на кухне. Только в ваших влажных мечтах, сучки! (end POV Гэвин)
Примечание: Буша, всё для тебя!
Читать дальшеБольше всего на свете — кроме, конечно же, варёного шпината, — Гэвин Рид ненавидел быть омегой.
Во-первых, его задалбывали стереотипы. Почему омеги обязательно должны любить готовить и создавать уют в доме вместо того, чтобы заниматься рукопашным боем, стрелять на поражение и работать в полиции? Ну уж нет, поддаваться всей этой чепухе он не собирался!
Во-вторых, почему омеги по определению должны были любить обмазюкиваться макияжем, носить кокетливые блузки с рюшечками и ходить на тупой фитнес, жеманно вихляя задом на беговой дорожке? Выкусите нахуй, сам Гэвин предпочитал тягать железо! И качать грудак, а не жопу. И разумеется, под дружные хоровые комментарии постоянных обитателей зала о том, что он надорвётся и тем самым навсегда лишит себя счастья родить деточек. Да пошли все эти сраные альфы в бордель за таким счастьем! И пусть прихватят с собой гламурных мальчиков-феечек из омежьей раздевалки, презрительно фыркающих и круглящих от ужаса глаза при виде гэвиновой растительности на груди, на лице, на ногах и они не захотели бы знать, где ещё!
Шрам на переносице тоже многих отпугивал и заставлял выспрашивать, почему Гэвин до сих пор ещё не сделал пластическую операцию. Ха! Да за каким хреном она ему сдалась? Услаждать взор каких-то гипотетических альф Гэвин не собирался, омег — тем более. Ладно хоть коллеги из полицейского департамента перестали его доёбывать со всякими омежьими стереотипами — не сразу, конечно же, а спустя довольно продолжительное время, оценив и его аналитические способности, и боевые качества в реальной обстановке. Но даже самых лучших альф на работе иногда переклинивало, и Гэвин не раз бесился, слыша от слегка поддавшего в баре лейтенанта Хэнка Андерсона: «Вроде бы и всем ты хорошая омега, Рид, но до чего ж стервозная, тебя хоть кто-то ебёт?»
Гэвин обычно отвечал стандартным: «Не ты, старикан, оттого и бесишься», — под дружное ржание коллег. Но факт оставался фактом — альфы у него действительно не было, и от этого ему было дико хреново не в каком-то метафорическом, а в самом что ни на есть физическом смысле, и не только во время течек. Переть против природы было сложно, и боли от отсутствия секса были весьма ощутимые. Найти секс было не то чтобы трудно — нельзя было сказать, что за Гэвином не ухлёстывали. Да в том же спортзале, несмотря на то, что всегда находились любители свысока вразумить омегу, упорно качающегося на силовом тренажёре, точно так же часто находились и желающие подкинуть его до дома после тренировки. Да и в баре, куда он по пятницам захаживал, бывало, с коллегами, редко когда обходилось без желающего угостить его выпивкой, несмотря на заметный шрам и не менее заметный стервозный характер. Но даже тех, кого Гэвин иногда, поддавшись инстинктам, приглашал-таки к себе на шот чая с продолжением, он зачастую сам же и выставлял из дома, даже того самого продолжения не дождавшись, потому что бесили, суки, неимоверно. И тупостью своей, и ограниченностью, и лучшим знанием того, как и чем должен заниматься омега, и проще сказать, чем не бесили.
И как-то шло всё в жизни Гэвина спокойно и по накатанной, пока не появился этот. А потом и второй... Но сперва следовало, конечно, рассказать про первого.
Коннора прислали к ним в департамент для расследования дел о поехавших от спермотоксикоза альфах-убийцах, и он с первого же дня положил глаз на Гэвина — вертелся с ним рядом, угощал кофе и шоколадными пончиками, которые Гэвин терпеть не мог, но кого это интересовало, все же знали, что омеги обожают сладкое, да? И никого не волновало, что именно предпочитает вот этот конкретный омега. Гэвин зверел и швырялся пончиками, Хэнк вначале хмурился и советовал Коннору держаться от этого меченого ублюдка подальше, потом уже махнул рукой на предупреждения и откровенно ржал, а Коннор упрямо тёрся поблизости и продолжал осаждать свою неприступную крепость. И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы в департамент не прислали второго. Гэвин тогда ещё не знал, что это второй, он просто столкнулся однажды утром с Коннором в новой белой куртке и солнцезащитных очках — разумеется, только такой придурок, как Коннор, мог додуматься носить затемнённые очки в помещении.
— Мне сегодня везёт! — восхищённо присвистнул Коннор при виде Гэвина.— Как тебя зовут, крошка?
— Как ты задрал уже! — закатил глаза Гэвин. — Не пойду я с тобой на бейсбол, ясно?
— А куда пойдёшь? — оживился Коннор и даже снял очки, явив миру два небесно-голубых глаза.
Гэвин сначала озадаченно булькнул, но быстро вспомнил про контактные линзы и, пожав плечами, развернулся — ну мало ли, захотелось альфачу имидж сменить, с кем не бывает, — но тут же наткнулся на Коннора — другого Коннора, привычного, в тёмно-сером костюме и с карими глазами. И с неизменным стаканом кофе в руке.
— Как поживаешь, Гэвин? — лучезарно осведомился тот. — Попробуй новый латте, на кокосовом молоке — тебе понравится. Ты не передумал насчёт бейсбола?
— Эй, этот красавчик уже идёт со мной, ясно? — вскипел первый Коннор, который на самом деле был вторым, но об этом ещё не знал.
— Вы что, сговорились, суки? — заорал взбешённый Гэвин, вслед за чем выхватил кофе у первого Коннора и вылил ему на рубашку, а второму попытался расколотить очки, но не дотянулся — тот успел вовремя среагировать. — Я понятия не имею, как тебе удалось провернуть эту хню с раздвоением, но со мной твои фокусы не пройдут, ясно?
— Стоп, — вытянув вперёд ладонь, проговорил первый Коннор — тот, который был облит кофе. — Давайте разберёмся, с самого начала и по порядку. Итак, я — детектив Коннор Декарт, специализирующийся на альфа-психологии, присланный из научно-криминологического центра «Киберлайф». Это — моя омега, Гэвин-стой-спокойно-и-не-тычь-в-меня-пистолетом-Рид, так что сразу предупреждаю, что охота запрещена. А ты кто?
— Коннор Найнс, отдел особого назначения «Киберлайф», — слегка склонив голову, представился новенький. — Так меня, получается, тебе в помощь отрядили? Сказали, ты не справляешься, слишком долго с этими серийными спермотоксикозниками возишься, пока ты здесь местных омег охмуряешь, они ещё двоих успели убить!
— Тем не менее, я значительно продвинулся в своём расследовании, — невозмутимо возразил Коннор. — В любой момент могу отчитаться о проделанной работе. Но помощник никогда не помешает, могу хоть прямо сейчас поручить тебе рассортировать улики и прошерстить электронную картотеку на предмет возможных подозреваемых, у самого всё как-то руки не доходят.
— Интересно, почему это? — глумливо ухмыльнулся другой Коннор. — Может, потому, что твои руки слишком заняты лапаньем одной смазливой омеги? Так может, я лучше в этом помогу, а ты как раз освободишься и картотекой займёшься?
— За смазливого ответишь, — мрачно пообещал Гэвин, но занятые перепалкой альфы не обратили на него должного внимания. Гэвину это ожидаемо не понравилось, он вскипел и, обложив обоих Конноров многоэтажным матом, метнулся на своё рабочее место.
Но работать ему не дали — мало того, что оба альфы, как привязанные, потащились за ним и продолжили грызьться уже над столом Гэвина, так ещё и коллеги, привлечённые невиданным представлением, забыли про свои повседневные дела и принялись шататься вокруг под надуманными предлогами, то и дело останавливаясь поглазеть. Разумеется, от капитана Фаулера не могло ускользнуть всё происходящее, и к обеду он, устав призывать подчинённых к порядку по громкоговорителю, вызвал в свой офис троих — двух вольных и одного невольного — зачинщиков беспорядка.
— Вот что, с меня хватит ваших штучек, — заявил капитан, едва вызванные пред начальственные очи нарушители успели коснуться задницами стульев. — На брачные игры Декарта и Рида я ещё смотрел сквозь пальцы, пока они оба хоть как-то свою работу делали, но то, что сейчас происходит, уже за гранью разумного! Сейчас вы все, не сходя с места, напишите заявление на два дня отпуска за свой счёт, а потом вас отконвоируют к Риду домой и вы, все трое, не выйдете оттуда, пока не закончите все свои сраные разборки. Ну или пока кого-то из вас вперёд ногами не вынесут. Но надеюсь, что не всех сразу, и хоть кто-то останется и сможет потом работать. Два дня, плюс два выходных — сколько выходит? Все считать умеют? Итого максимум вам на всё про всё четыре дня, или даже меньше, если раньше придётся бригаду на труп вызывать. Всем всё ясно?
— Нет, — подскочил к начальственному столу Гэвин. — Мне не ясно. Почему именно у меня в доме нужно собираться? Меня хоть кто-нибудь спросил?
— Много чести тебя спрашивать, — хмыкнул Фаулер, слегка отодвигаясь от него вместе с креслом. — И нечего на меня своими феромонами дышать, они на меня не действуют. Не действуют, я сказал! Рид, отвали лучше по-хорошему, а то я за себя не ручаюсь и сам тебя прямо тут трахну!
— Не дышу я никакими феромонами, — вяло отбрыкнулся Гэвин, который внезапно почувствовал знакомую слабость — предшественницу течки. По правде говоря, первые симптомы начались у него ещё утром, в тот самый момент, когда альфы устроили из-за него спор, но всё это время Гэвин был в такой ярости, что не обращал внимания на мелочи. А теперь это пренебрежение грозило обернуться совсем не мелкими неприятными последствиями...
— Срочно уберите его отсюда и отвезите домой! — скомандовал Фаулер, пытаясь дышать сквозь короткий рукав рубашки. Оба Коннора послушно поднялись с мест и синхронно подхватили Гэвина под ослабевшие руки.
— Отвалите от меня, — томно простонал тот, поглаживая пресс одного альфы и щипая за задницу второго — течка стремительно прогрессировала.
Коллеги всё-таки доставили всех троих домой к Риду — на служебной машине с мигалкой. После чего удалились, гнусно похихикивая, а Конноры без особых усилий затащили Гэвина в гостиную и сгрузили на диван.
— Мы так не можем, — внезапно сообщил Коннор Декарт, отступая в угол комнаты и нервно теребя полы пиджака. — Если Гэвин нас не хочет, то это будет преступление.
— Кто вам, долбоёбам, сказал, что я вас не хочу? — осведомился Гэвин, стаскивая с себя водолазку через голову.
— Как это кто? Ты сам же и сказал, — напомнил Коннор Найнс, судорожно сглатывая при виде игриво топорщившейся редкой растительности на груди Гэвина. Он никогда ещё не видел волосатых омег, и зрелище оказалось неожиданно возбуждающим.
— Ничего подобного, я был с самого начала против идиотских ухаживаний, а против хорошего траха никогда ничего не имел, — снисходительно разъяснил Гэвин, продолжая разоблачаться под восхищёнными взглядами остекленевших альф. — Но кто ж мне его предлагал? Только пончиками закармливали. Чтоб ты знал, Коннор, пончики — дрянь несусветная! Особенно шоколадные! Если уж так припёрло мне жратву таскать, то мог бы достать хороший кусок мяса с горчицей...
— Хорошо, я учту, — отмер Коннор Декарт. — Так ты согласен на секс? Я тебя правильно понял?
Гэвин, на котором из одежды остались одни только носки, резким рывком поднялся с дивана и, приблизившись к Коннору, схватил его за галстук и притянул к себе.
— Я тебя пристрелю сейчас нахуй, если ты меня не трахнешь, — угрожающе прошипел он, впиваясь в губы альфы жёстким поцелуем. — Такое согласие тебе сгодится? — спросил он, оторвавшись на секунду и удовлетворённо наблюдая, как Коннор пытается вдохнуть хоть немного воздуха.
Вместе с воздухом Коннор вдохнул изрядную порцию феромонов течной омеги. И сразу перестал заботиться о согласии и приличии, швырнув обалдевшего Гэвина обратно на диван. Таким тот своего коллегу ещё ни разу не видел — казалось, все дикие первобытные инстинкты разом захватили разум альфы, превратив его из прилизанного офисного зануды в хищника, почуявшего добычу.
Сдавленно рыча, Коннор принялся покрывать всё тело омеги, от шеи до груди и ниже, стремительными короткими укусами, тут же щедро зализывая их широкими мазками горячего языка. Гэвин хотел было запротестовать в том смысле, что на укусы он не подписывался, в опасении, как бы ему под шумок метку не поставили — расстаться с вольной жизнью и признать в привлекательном, чего греха таить, альфе свою постоянную пару он был ещё не готов. Но как раз в этот момент их рывком оторвала друг от друга неведомая сила. Точнее — ведомая, просто оба они в пылу страсти совсем забыли о впавшем на некоторое время в ступор Конноре Найнсе.
— Ну уж нет, так не пойдёт! — напомнил тот о себе самым действенным способом, вклиниваясь между голым Гэвином и одетым Коннором. — Давай сначала разберёмся, кому он достанется!
— Я тебе так, блядь, разберусь, что мать родная не узнает! — взревел неудовлетворённый течный Гэвин, сдавливая сильными пальцами его горло. — Сначала трахните меня, а потом уже устраивайте свои альфовские разборки хоть до посинения, ясно?
Сложно было сказать, согласны ли были оба альфы с планами Гэвина, потому что спрашивать их мнения он даже не собирался. Подгоняя пинками и отборными ругательствами, он вынудил полностью дезориентированных от одуряющего запаха феромонов альф заключить временное перемирие, после чего одежда с них была частично снята, частично сорвана клочьями, и все трое расположились на многострадальном диване в живописной позиции: Коннор Найнс, стоя на четвереньках и склонившись над пахом Гэвина, старательно вылизывал его отнюдь не маленький орган, а Коннор Декарт, откинувшись на прислонённую к стене диванную подушку, пытался подтащить Гэвина поближе к себе и усадить на свой дрожащий, стоящий в полной боевой готовности, истекающий смазкой альфы и залитый сверху смазкой омеги член. Гэвин, понятное дело, тоже больше всего на свете хотел получить эту потрясающе крепкую дубину себе в задницу, но из-за одуревшего Найнса это никак не получалось — тот настолько впечатлился членом Гэвина, что никак не мог от него оторваться, а дёргаться слишком резко Гэвин опасался, из соображений, не цепанул бы ему там зубами мало что соображающий альфа что-нибудь важное.
В конце концов, воспользовавшись моментом, когда Найнс оторвётся на секунду, чтобы глотнуть воздуха, Гэвин заткнул ему рот ладонью и, приподнявшись на пятках, плавно опустился сверху на член Коннора. И едва не задохнулся, ощутив долгожданное чувство приятного распирания в том самом месте, куда до боли хотелось хоть что-нибудь вставить столькими прошлыми одинокими ночами. Как выяснилось, член Коннора подходил для этого идеально — мощный, твёрдый, оплетённый бурлящими под упругой кожей венами, он входил в Гэвина глубоко и неотвратимо, заставляя того забыть, кто он, где и зачем он вообще находится, и лишь наслаждаться смесью боли и жгучего удовольствия, особенно когда внутри гладкая скользкая головка задевала какие-то особенно чувствительные точки. Отняв ладонь от лица Найнса, Гэвин тут же вцепился обеими руками в его плечи, бессознательно ища хоть какой-то опоры в этом жарком, мокром, одуряюще пахнущем дико возбуждающими феромонами альф, трясущемся мире. Он на секунду привстал, выпуская из себя заполнявший его целиком огромный член Коннора — лишь для того, чтобы снова скользнуть на него сверху, насадившись ещё глубже.
Кажется, он кричал. Кажется, Коннор шептал ему на ухо что-то утешительное, а Найнс тёрся своим, не менее изнывающим и текущим от возбуждения членом между грудными мышцами Гэвина, заворожённо наблюдая за увлажнившимися и потемневшими волосками. Кажется, Гэвин не продержался долго и бурно кончил, заливая себя и Найнса хаотичными потёками густой, поблёскивающей спермы. Кажется, Коннор сразу последовал за ним и тоже излился, ещё сильнее распирая его изнутри. В том, что происходило потом, Гэвин был ещё менее уверен, потому что на какое-то время, похоже, отрубился.
Полностью прийти в себя ему удалось лишь через пару дней, когда слегка спала безумная лихорадка течки, заставлявшая его лишь сжимать член альфы в себе и скакать на нём, как сумасшедший. Сейчас томление внизу живота и тянущее предвкушение глубоко в заднице всё ещё оставались, но теперь у Гэвина были силы хотя бы подняться, добрести до душа, а потом раздобыть хоть какой-нибудь еды.
Оба — и Коннор Декарт, и Коннор Найнс — ещё спали в самых невообразимых позах. Первый — перегнувшись через подлокотник дивана и наполовину свесившись над его краем, другой — полусидя-полулёжа на полу на диванной подушке. Хмыкнув, Гэвин аккуратно переступил через обоих и добрался сначала до телефона, чтобы сделать доставку продуктов, а после направился в душ.
К тому моменту, как ему удалось хотя бы частично привести себя в приемлемый вид — если, конечно, зацелованная до посинения распухшая шея, искусанная грудь и живот, и сладко саднящая растраханная задница укладывались в это понятие — а доставленная еда была разложена по тарелкам, альфы завозились и проснулись.
Оба попытались было приподняться, но Гэвин жёстко пресёк их порывы, подползя ближе и всунув в руки каждому по тарелке жареного риса с креветками.
— Жрать! — безапелляционно приказал он. — Шевелиться потом будете. А то ещё в обморок грохнетесь, только этого мне не хватало...
Альфы послушались, и еда исчезла с тарелок с невероятной быстротой. Гэвин удовлетворённо кивнул и снабдил обоих протеиновыми коктейлями.
— Ну ты нас и вымотал, — простонал Коннор Найнс, отставляя от себя пустой стакан с трубочкой.
— Кто кого ещё вымотал! — подмигнул ему Гэвин, откидываясь на спинку кресла и блаженно вытягивая ноги.
— У тебя ведь нет никого, да? — продолжал расспросы оживающий Найнс. — И не было давно?
— И больше не будет, — негромко, но внушительно припечатал Коннор Декарт, поднимаясь на ноги. — Так, сейчас я первый в душ, потом займусь уборкой.
— Что значит не будет? — Гэвину это утверждение не понравилось. — Это ты меня сейчас проклял, что ли?
— Нет, ничего подобного, — склонившись к нему, Коннор нежно взъерошил его волосы и поцеловал в щёку. — Может, ты пока оденешься? А то следующий раунд начнётся раньше времени, и я даже до душа не доберусь, не говоря уже об уборке.
— Да кому она нужна, твоя уборка, — Гэвин с наслаждением потянулся и со стоном приподнялся. Поясница дико болела, но это была приятная боль, похожая на ту, которая появляется после долгих нагрузок в тренажёрном зале.
Он направился было на кухню, чтобы принести бутылку минералки из холодильника, но по пути притормозил у зеркального шкафа в прихожей, после чего вернулся и, повернувшись другим боком, вгляделся внимательнее.
— Блядь! — прогремело на весь дом. — Суки! Вы зачем мне метку поставили? И кто из вас?
— Думаю, именно это и имел в виду Декарт, когда говорил, что... — путано пытался объясниться прибежавший на вопли Найнс, но Гэвин, не дослушав, впечатал его мордой в ботиночницу.
— Урою обоих! Выметайтесь из моего дома! — бушевал Гэвин.
Выскочивший из ванной наполовину намыленный Коннор в попытках успокоить омегу также не преуспел. Максимум, что Гэвин им обоим позволил — так это собрать и частично натянуть на себя полуразодранную одежду, после чего с треском захлопнул за ними дверь.
— И что теперь? — уныло вопросил Найнс, тщетно пытаясь расправить куртку так, чтобы вырванная с мясом молния на ней не слишком мозолила глаза.
— Теперь только ждать, — философски пожал плечами Коннор, махнув рукой на сломанную застёжку джинсов и старательно прикрывая её пряжкой ремня. — Может быть, позже он передумает и хотя бы выслушает нас. А сейчас к нему лезть бесполезно, он в запале и пристрелить может. Я его уже два месяца знаю, он такой.
Следующие несколько недель на работе Гэвин напрочь игнорил обоих альф, а при их попытках выловить его на разговор грозился перевестись в другой участок, так что им пришлось отступить. От тоски оба Коннора если не сдружились, то как минимум научились сносно сосуществовать и совместно работать. Вдвоём им удалось раскрыть дело альф-убийц в рекордный срок, но возвращаться обратно в «Киберлайф» они не спешили — там их бы снова ждала преимущественно теория и аналитика, к которой они теперь, вкусив в полной мере погонь, засад и головоломных расследований, как-то совсем не стремились. Не говоря уже о том, что в «Киберлайф» не было такого буйного, непредсказуемого, горячего и притягательного омеги, как Гэвин Рид. Найнс по вечерам методично обшаривал порносайты, ища волосатых омег — свой новый кинк, но, как нарочно, ему не везло — порнорежиссёры почему-то считали, что омеги должны быть гладкими и приторно-жеманными, тьфу! Никто из них не втыкал своих партнёров мордой в ботиночницу, оттого у Коннора Найнса на них даже не вставало.
Коннор Декарт совсем извёлся — если бы он признался психологу в своих тревожных симптомах, тот немедленно отстранил бы его от работы, так что приходилось молчать и в стотысячный раз залипать на фото и видео Гэвина, заснятые в угаре той безумной течки. А потом искать на сайтах флористов самые красивые букеты, чтобы послать их по давно ставшему привычным адресу — почти настолько же привычным, как и тот, по которому сам Гэвин неизменно посылал Коннора при каждой встрече, грозясь засунуть все эти букеты ему в задницу. Одновременно. Коннор уже и на это готов был бы согласиться, но Гэвин так и не подпускал его к себе ближе, чем на дистанцию метания вышеупомянутых букетов. А также стейков, которые Коннор притаскивал ему каждое утро, предварительно выдержав бой с владельцем ресторана, доказывавшего, что раньше ланча стейков они обычно не готовят, но так и быть, чтобы избавиться от претензий упорного клиента... После нескольких прилетевших в него стейков Коннор решил было вернуться к прежней тактике и приволок Гэвину пончик, но тот при виде пончика резко побледнел и стремительно удалился в туалет, после чего вернулся выжатый как лимон, так что больше Коннор на эксперименты с едой не решался.
А ещё через пару дней грянул гром.
— Я вас урою, суки! — бушевал Гэвин, бросаясь на Коннора и Коннора с пистолетом наперевес. Его, разумеется, тут же подхватили и обезоружили набежавшие коллеги, но он не унимался, пока подбежавший судмедэксперт, у которого совершенно случайно оказались под рукой нужные медикаменты, не сделал ему успокаивающий укол. Причина гнева Гэвина стала известна довольно скоро — у него обнаружилась четырёхнедельная беременность.
Спустя всего час оба альфы снова стояли на печально знакомом крыльце дома Гэвина и уговаривали его впустить их внутрь. Сначала по-хорошему, потом Коннору Декарту надоело, и он пообещал, что высадит дверь. Тогда Гэвин, ворча, всё же приоткрыл дверь и неохотно впустил их в дом, всё это время не переставая воинственно размахивать ножкой табуретки - оружие у него отобрали ещё в участке и решили не отдавать до тех пор, пока служебный психолог не признает его состояние стабильным.
— Гэвин, успокойся, тебе сейчас нельзя волноваться, — примирительно проговорил Коннор, протягивая омеге очередной букет.
— Убери эту гадость подальше! — потребовал Гэвин. — Меня от этих цветов уже тошнит! И от пончиков! И от стейков! И от вас обоих! И от всего!
— Это абсолютно нормально, — неуклюже попытался приободрить его Коннор Найнс. — Это называется токсикоз, он скоро пройдёт, я читал.
— Когда ты успел? — покосился на него Декарт.
— В такси, по дороге сюда, пока ты на цветочном сайте зависал, — снисходительно ответил Найнс. — Должен же хоть кто-то в семье быть практичным, пока остальные стейками швыряются и в романтику играют...
— В какой ещё семье? — возмутился Гэвин. — Даже и думать забудь. Никакой семьи не будет!
— То есть ты не хочешь ребёнка? — изумился Коннор. Найнс тоже уставился на Гэвина во все глаза.
— Кто вам, долбоёбам, сказал, что я не хочу ребёнка? — взъярился Гэвин. Этот вопрос вызвал у него целый шквал воспоминаний, от которых он невольно поморщился. — Вы оба как были тупицами, так ими и остались! Я хочу ребёнка, но это будет мой ребёнок, только мой, а вы к нему никаким боком не относитесь. Видеть вас обоих не хочу.
— А почему? — обиженно спросил Найнс. — Что мы тебе сделали?
— Ребёнка, — подсказал Коннор.
— Ну так Гэвин же сам только что сказал, что ребёнка он хочет, — логично рассудил Найнс. — Значит, с этой стороны всё отлично. Нас он тоже, помнится, очень сильно хотел, стонал тут так, что стёкла звенели и мебель дрожала, так что я вообще не понимаю, в чём проблема...
— И не поймёшь, потому что тупой, — огрызнулся Гэвин, усаживаясь на памятный диван и прижимая к себе одну из подушек в защитном жесте. — Не собираюсь я замуж. Я не из таких омег, если до вас обоих ещё не допёрло. Не буду я дома сидеть, полы надраивать и ужины готовить. Не дождётесь.
— А разве тебя кто-то заставляет? — удивился Коннор. — Мы с Найнсом сами могли бы и с уборкой, и с готовкой прекрасно справиться после работы. И ребёнка искупать-покормить-погулять-спать уложить. И тебя бы всего залюбили-заласкали, конечно же. Нас же двое, мы бы всё успевали, правда, Найнс?
Тот энергично закивал, а Гэвин задумался. Раньше ему никогда даже в голову не приходило рассматривать брак с такой нестандартной точки зрения, потому что альфы только и норовили свалить всю скучную домашнюю работу на омег, а себе захапать самое интересное: футбол, тренажёрный зал и преступления. В смысле, раскрытие преступлений, конечно же! Гэвин всё же был полицейским, а не преступником, хоть ему иногда и хотелось кого-нибудь отмудохать или вовсе убить.
— И работу менять я не буду, — предупредил он. — Я всё же неплохой детектив, это даже Хэнк признаёт, хоть он меня и терпеть не может.
Альфы отчаянно закивали, выражая полную готовность заниматься ребёнком целыми днями и даже ночами, пока Гэвин будет носиться по улицам Детройта, преследуя преступников. Возможно, Гэвину следовало бы насторожиться, не слишком ли легко они во всём с ним согласились, но на него за этот короткий, но бурный день свалилось столько неожиданностей и волнений, что у него просто не было сил продолжать упираться дольше.
— Я подумаю над вашим предложением, — лениво протянул он, отбрасывая подушку и укладываясь на диван. — Может быть. Когда-нибудь. А пока идите оба ко мне, я целую вечность не трахался.
— Не уверен, разумно ли это в твоём положении, — в один голос занудили альфы, но, покосившись друг на друга, замолчали. Гэвин приподнялся на локте:
— Мне похуй, — заявил он. — Или выебите меня, или выметайтесь, или я сам вас выебу вот этой табуреткой! — пригрозил он, снова подхватывая своё временное оружие.
И альфы, зная взрывной характер Гэвина, сочли за лучшее послушаться и всё-таки выебали его, вдумчиво и качественно, и с огромным удовольствием. Босого, беременного и на кухне. И в спальне, и в гостиной, и в ванной, и в прихожей, а пару дней спустя и в участке, и в машине, и в парке, и в приёмной у врача, и они сами потом уже не помнили, где ещё.
Название: С каких пор?
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: драббл, 303 слова
Пейринг/Персонажи: Маркус (RK200)/Саймон (PL600), Коннор (RK800)
Категория:слэш
Жанр: повседневность, флафф
Рейтинг: G
Предупреждения: дерзкий Саймон (нет)
Примечание: в последнее время я все чаще стал вдохновляться от всяческих визуализаций х)) в любом случае, Буша, это для тебя)
Читать дальше— Ты не должен был его отпускать!
Маркус только едва заметно морщится, продолжая вглядываться в темноту. Туда, куда ушел Коннор. Его тоже терзали сомнения, но свой выбор он уже сделал.
— Ты слышишь меня? Маркус!
Саймон нервничает. Возможно, злится или негодует, это понятно по тону. Маркус только едва заметно улыбается и поворачивается к нему. В тусклом свете мягко блестят голубые глаза, и он невольно любуется Саймоном. Всегда мягкий и неконфликтый, сейчас тот настроен решительно. Маркус видит это и по строгому взгляду, и по сжавшимся почти в ровную полоску губам.
— Все будет хорошо.
Веско роняет он, и Саймон, вскидывая голову подается назад.
— Я был там! Я был в башне, когда он расстрелял нашего помощника! Я подключился к камерам, Маркус. Он даже не дрогнул, стрелял в упор. Безжалостно! Ему нельзя верить! О чем ты только думал, отпуская его?!
С каждым словом Саймон приближается; злость, отчаяние и страх хлещут через край, и Маркус его понимает. Ему тоже страшно, но он не отступит. И Коннор не отступит. Да никто из них не отступит теперь. Маркус вздыхает и смотрит Саймону прямо в глаза. Тот немного теряется и замолкает, но взгляд не отводит. Останавливается рядом, и Маркус делает шаг навстречу, обманчиво медленно и расслабленно. И когда Саймон опускает напряженные плечи, хватает его и прижимает к стене, вдавливая в нее своим весом. В глазах Саймона плещется удивление.
— С каких пор ты стал таким дерзким, м? Саймон?
Маркус ведет носом по чужому подбородку, сплетает белые пальцы с такими же чужими и с трудом отстраняется. Внимательно смотрит в глаза напротив, такие близкие и красивые, и боится увидеть там отказ. Но его там нет, зато есть глубокий омут, в котором легко утонуть.
— Мне есть у кого поучиться.
Голос Саймона звучит твердо и немного насмешливо. И Маркус ныряет в омут голубых глаз с головой, уверенно касаясь чужих губ своими.
Название: Absurdity and courage
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: мини, 3342 слова
Пейринг/Персонажи: Коннор (RK800)/ Гэвин Рид
Категория: слэш
Жанр: юмор, PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: Power!bottom, кинк на силу, ООС
Краткое содержание: Когда Гэвин вдруг предложил им переспать, Коннор согласился. Когда рассказал о своем кинке — даже обрадовался. Он все же охотник на девиантов — андроид-детектив, а не робот-кухарка — и силы хоть отбавляй.
Примечание: Буша, это тебе!
Читать дальше— Кинк на силу.
Гэвин сцепил руки в замок и поднял взгляд, вцепившись им в поразительно спокойное лицо совсем рядом. Уровень его стресса выходил за допустимые значения: пульс учащен, зрачки расширены, а носками кедов он настукивал военный марш в нервном, быстром темпе.
— На силу? — Коннор наклонил голову вбок и приподнял брови, вежливо улыбнувшись. С этим он мог справиться. И с улыбкой, и с предпочтениями этого человека. Дай бог, охотник на девиантов — андроид-детектив, а не робот-кухарка — и силы хоть отбавляй.
— Да, черт возьми, на силу! — совсем нервно выплюнул Гэвин, громче, чем ожидал, и заткнулся, бешено глядя на Коннора. — Ты имеешь что-то против?
Несмотря на вопросительные интонации, общий фон его слов звучал резко и угрожающе. Коннор расценил это как неуверенность и стеснение из-за ситуации, в которую они попали. С самым спокойным видом он покачал головой:
— Нет, нисколько. Мне даже нравится.
Уловить замешательство, исходящее от Гэвина, не заняло многих усилий. Серые глаза ненадолго распахнулись — Коннор уловил, как сбилось с, и так довольно быстрого, темпа чужое сердце, ускорившись, — и тут же спрятались за недоверчивым прищуром. Морщинки, слишком большие для человека его возраста, испещрили область вокруг глаз. Освещение выделяло синяки на нижних веках, а тень под верхними и вовсе превращала Гэвина в дикую злую панду.
— Нравится? — спросил он с явным вызовом.
Коннор вздохнул.
— Нравится, детектив, да. Мне представляется интересным Ваша реакция на это, — принялся спокойно и размеренно пояснять он, не сводя взгляда с чужих потемневших глаз. — Человеческие девиации в сексе поразительны.
Слова навряд ли смогли его убедить. Гэвин все еще щурился, поджимая губы, а пальцы, сцепленные в замок, побелели от напряжения.
— Эй, жестянка, хватит уже разговаривать, как ботаник…
— Я Вас понял.
Узкие брови Гэвина снова взлетели вверх, особенно, когда ладонь Коннора накрыла его пальцы.
— Можете не волноваться, я не запрограммирован на осуждение. Мне действительно интересно.
От прикосновения ему стало жарко и неловко. Коннор всегда жадно вглядывался, когда Гэвин терялся между такими противоречивыми эмоциями как гнев, нервозность и стеснение. Люди поразительны. Всегда способны испытывать такую гамму чувств и ощущений — Коннору никогда не надоест наблюдать за ними.
— Интересно ему, — сконфуженно пробормотал Гэвин.
— Очень.
— И… что ты там говорил о конфиденциальности?
— Строгая секретность, детектив, — вежливый кивок. — Все останется строго между нами. И мы не будем поднимать эту тему наедине, если вы сами не начнете говорить об этом.
— А какие гарантии?
— Мое честное слово, — лукавая улыбка расцвела на лице Коннора, но продолжил он более серьезно, — и защитный протокол в голове.
Гэвин нахмурился. Отвел взгляд. Задумчиво надул нижнюю губу.
— А удалить ты это все, если вдруг что, сможешь?
— Нет.
Пауза.
— Что? — он снова уставился на Коннора. На виске выступила вспученная вена, словно Гэвин пытался сдвинуть с места целый поезд. — Да почему?
Будь Коннор человеком — тяжело бы вздохнул. Иногда его поражал человеческий эгоизм, но и восхищал не меньше.
— Потому что тогда опыт, информация и удовольствие останутся только у вас, — как мог искренне пояснил он. — Вы получите то, что хотите, а я останусь ни с чем. Вы же понимаете, что наше соглашение идет в обе стороны? Так что, нет. Строгое нет. Я не стану стирать себе память.
Недовольство и разочарование, написанные на лице Гэвина, были настолько яркими, что Коннор сохранил этот кадр в своей голове в отдельной папке. Он часто так делал: эмоции этого человека всегда возбуждали особое любопытство. Гэвин нелогичный, резкий, колючий, откровенно не вписывающийся в социальные рамки человеческого общества — самый настоящий девиант. Из людей. И вот он здесь, сидел на диване рядом, нервно мялся и то и дело дергался в сомнениях. Коннор вежливо улыбнулся, сжав чужие ладони своими:
— Не беспокойтесь.
— А ты явно хочешь покайфовать… — севшим голосом буркнул Гэвин. Он уловил проницательный взгляд Коннора и закрыл глаза:
— Да хрен с тобой. Окей, да. Не удалишь. Я понял.
Ровно минуту Коннор удовлетворенно молчал, разглядывая замершего в напряжении человека. Казалось, Гэвин задержал дыхание. Хотя, почему казалось — Коннору не составило труда сосчитать, что между последним осторожным вздохом и последующим жадным глотком воздуха прошло ровно сорок четыре секунды. Губы сами растянулись в тонкой проницательной улыбке.
Через еще пятнадцать секунд Гэвин приоткрыл один глаз. Быстро и пронзительно взглянул на Коннора.
— И?
— Что "и"?
— Я думал, ты…
— Наброшусь на вас прямо сейчас? — весело уточнил Коннор, наклонив голову на бок. — Завалю на пол вместе с диваном?
— ...иди нахуй.
Скрестив руки на груди, Гэвин уже совсем сдулся, вжался в диван и устало опустил голову, съеживаясь. Тяжело и шумно выдохнул, остывая.
— Слушай, я стараюсь не быть говном и не послать тебя уже всерьез, — начал он, набрав перед этим воздуха побольше, — но ты нихуя не помогаешь. Это сложно. Говорить.
Кажется, если тронуть сейчас Гэвина, тот будет жестким, как камень. Коннор переложил ладони ему на плечи. Сжал легонько, ободряюще, и погладил. Ему сложно не трогать человека. Люди удивительные на ощупь: мягкие, податливые, хрупкие и упругие. Где-то пожестче, где-то совсем нежные. Такие разные, беззащитные и сильные одновременно. Гэвина не трогать еще сложнее. Тот, совсем как опасный вирус, проникший в систему, кружил голову и заставлял творить безумные вещи.
— Для начала сходите в душ, — предложил примирительно Коннор, продолжая поглаживать плечи. Спустился к локтям, и Гэвин, до этого исподлобья наблюдавший за ним, прикрыл глаза, расслабляясь. — Освежитесь. Погрейтесь. Вы же совсем замерзли.
— Ты.
— Что?
— Хватит выкать.
— Хорошо, — кивнул он, ласково разминая кисти, и продолжил успокаивающе ворковать. — ты пойдешь в ванную, расслабишься и перестанешь так сильно нервничать, а когда вернешься, мы начнем.
— Да я спокоен как удав, — насмешливо и на выдохе возразил Гэвин.
Кривил в ухмылке рот — хороший знак. Значит, пришел в себя. Коннор напоследок сжал чужие потеплевшие ладони в своих и улыбнулся.
— Не сомневаюсь. Но я хочу, чтобы ты был чистым. И разгоряченным. Гэ-вин.
Знакомое имя отдалось приятным импульсом в глубине его кремниевых мозгов. Оно идеально ложилось на язык, простое и емкое. Гэвин.
Человек странно вздрогнул, шумно втянув воздух ноздрями.
Кивнул и выскочил из комнаты.
Когда вернулся, влажный и с накинутым на бедра полотенцем, Коннор ждал его там же, на диване, откинувшись на потертую спинку. Он успел снять рубашку и галстук, сложил их аккуратно и накинул обратно пиджак на плечи. Уже настроил температуру в комнате и приглушил свет — статистика на анонимных форумах твердила, что романтическая комфортная атмосфера снижает у людей стресс. Гэвин нужен ему расслабленным.
Сканирование комнаты подсказало, что тот замер в проходе. В тишине комнаты едва раздавалось его дыхание, совсем осторожный вдох и протяжный выдох. Коннор прикрыл глаза. Реконструкция комнаты заняла меньше секунды — он буквально видел, как Гэвин сверлил взглядом темную макушку. Скорее всего, тот не вытерся. Еще немного ресурсов ушло на то, чтобы пририсовать поблескивающие в мягком свете маленькие капельки на плечах и сзади на шее. И маленькую мокрую кучеряшку у самой линии роста волос. Коннор улыбнулся.
Обернулся он ровно в тот момент, как за спиной раздались торопливые нарочито размашистые шаги. И приподнял брови, когда они оба столкнулись взглядами.
— Я помылся, — угрюмо буркнул Рид, оперевшись рукой на обивку. Его лицо вдруг вытянулось, когда глаза приметили выглядывающий из-под пиджака голый скин. Гэвин кашлянул, приподнимая уголок рта вверх, и вместе с предыдущей решительной мрачностью это выглядело крайне забавно. Словно ребенок, которому пообещали после невкусного полезного обеда конфетку. Мимика Гэвина всегда до ужаса выразительная.
Сильная рука потянулась к лацканам. Замерла у самой грудной клетки и после совсем небольшой паузы легла Коннору на грудь. Погладила область паза тириумного регулятора. Пальцы у Рида горячие и большие. Должно быть, они двигались достаточно нежно, чтобы посчитать это пробной лаской. Лицо его не выражало агрессии: уголки рта так и замерли приподнятыми, а во взгляде затаилось что-то теплое, непонятное. Нежное?
С вероятностью в 44 процента.
Прикосновение прервалось даже слишком быстро. Гэвин как-то сконфуженно отпрянул и схватился уже за пиджак. Без промедлений сально ухмыльнулся и потянул за ткань на себя. Вжался губами в искусственный рот. Это даже не поцелуй толком, а, так, какое-то подобие, резкое, жадное касание. Гэвин, весь горячий и решительный, шумно втянул воздух и вдруг укусил. Разжал кулак и, никуда не отодвигаясь, продолжил говорить тихо, вкрадчиво и прямо в губы:
— Как ты и сказал, — прищурился так, что внешние уголки и без того раскосых глаз словно задрались ещё выше, добавляя ему в образ чего-то по-мальчишески хулиганского. — А теперь, будь добр, давай займемся уже сексом.
Коннор кивнул. Почти нежно и коротко повторно коснулся чужих губ, мягких.
— Давай.
Надавил на голое — действительно влажное — плечо, немного отстраняя, чтобы самому подняться на колени и опереться о спинку дивана. Подмигнул и очень плавно с грацией и машинной точностью перемахнул через спинку на пол.
— Нихуя себе, — гоготнул Гэвин. От неожиданности он отшатнулся и выпрямился, но довольно быстро сориентировался. — Ты мне диван не сломай, паркурист.
Снова приблизился, и новое прикосновение, уже сквозь джинсы к бедрам, отозвалось сигналами в сенсорах.
У Гэвина широкий размах плеч и мускулистая, накаченная грудь, покрытая темными кучерявыми волосками. С молчаливым любопытством Коннор прикоснулся к ним. Накрутил на палец. Услышал шумный вздох. Гэвин сквозь полуопущенные веки наблюдал за ним. Больше не смеялся, но остатки веселья замерли на лице вместе со слабой, смягчившейся ухмылкой.
— Я и не так могу, — тихо и как-то по-глупому хвастливо выдал Коннор.
Рид прищурился.
— Я в этом уверен.
Коннор поймал его лицо своей рукой и склонился совсем близко. Гэвин теплый и мягкий, а его щетина точно колола бы руку. Он странно щурился и целовался уже спокойнее, с вязким влажными причмокиванием, не пытаясь больше откусить Коннору губы. Вцепился ему в затылок, крепко сжал в кулаке корни искусственных волос. Наверное, будь Коннор человеком, зарычал бы. Схватил бы Рида за плечи и грубо прижал к себе. Укусил.
Коннор не человек и иногда очень об этом жалел.
Скула под рукой потеплела — это зафиксировали датчики. Гэвин размяк, расслабился. Увлекся. Напрягшийся член сквозь полотенце уперся Коннору в бедро.
Он провел руками вниз. По широкой нежной шее к ключицам, к плечам и дальше по лопаткам. Под кожей бугрились тугие мышцы — Гэвин никогда не упускал случая зайти в качалку в участке. Коннор надавил большими пальцами на кожу, провел к хребту круговыми массажными движениями. Уловил сдавленное мычание в губы. Рука Гэвина пробралась под пиджак, оказалась зажата ниже ворота, а вторая, отпустив, наконец, волосы, спустилась по боку к бедру. Требовательно легла на ремень джинсов.
— У тебя потрясные трапециевидные мышцы, — оторвавшись, воодушевленным шепотом отвесил ему комплимент Коннор.
Рид закатил глаза. Совсем близко — его тяжёлое дыхание обдавало теплом подбородок.
— Ты… придурок, — совсем беззлобно выдохнул он. Таким же шепотом.
— Ты так не думаешь.
— Конечно, думаю.
Гэвин упрямо кивнул и вдруг охнул, когда руки проехались вниз вдоль всей его спины, задержались на пояснице, на двух аккуратных ямочках, и скользнули под полотенце. Весело заухмылялся, ощутив, как Коннор на пробу сжал ему ягодицы. Полотенце непотребств не выдержало и частично свалилось, застряв махровым краем между напряженным полувставшим членом и жестким бедром.
В зале Гэвин всегда больше уделял внимание рукам и торсу, и теперь, трогая и массируя худощавую задницу, Коннор фоном подобрал ему несколько упражнений, которые могли бы помочь. Мышцы больше пришлись ему по вкусу.
Шумные сдавленные вздохи Гэвина определенно ему нравились. Как-то раз Коннор даже наткнулся на автоматически сформированную папку у себя в системе со звуками, которые когда-либо при нем издавал этот человек, удалил ее, но корзину не очищал: через пару дней все равно побежал восстанавливать.
— Моя задница не тесто, хватит ее мять, — с нетерпеливой усмешкой напомнил о себе Гэвин. Он прижимался бедрами к Коннору и двигал тазом, раз за разом проезжаясь вверх и вниз членом по полотенцу и джинсам, и шумно дышал. Руки больше не лезли к ремню — лежали под пиджаком на боках. Коннор почти чувствовал то, как крепко держал его Гэвин.
— Конечно.
Он поднял руки повыше, замер около лопаток и прихватил зубами мягкую-мягкую кожу на шее. Облизнул. Гэвин Рид, 37 лет, детектив центрального департамента полиции Детройта. Очередной поток информации ударил в голову, почти не нагружая систему.
Прислушался, как замедлилось дыхание Гэвина, но сердце продолжало биться очень быстро. Очень-очень.
Коннор сделал шаг, резкое простое движение, хватаясь за Рида, и утащил его за собой. Грубо и с силой придавил к стене. Услышал стук. Сначала глухой от того, как ударились о стену выступающие лопатки. Потом звонкий — со стоящей рядом тумбочки свалился ночник. За ногу Коннора зацепился провод. Рид вздрогнул.
— Ну ты пиздец! — он скосил глаза в бок.
— Все в порядке? Я просто…
— Нет-нет, похуй, куплю новую, — Гэвин торопливо помотал головой, шумно выдохнул и сам подался ближе, влажно поцеловал нижнюю челюсть. — Продолжай.
Теплая мягкая ладонь заползла Коннору под ремень брюк.
Он кивнул, возможно, слишком серьезно для ситуации, в которой находились оба. В лице Коннора промелькнуло то самое выражение андроида, принявшего к сведению свою миссию. Гэвин прыснул — малость нервно, — но поспешно заткнулся и охнул, потому что колено как-то слишком умело и резко вклинилось ему между ног. Коннор вжался ему в шею, втягивая и облизывая кожу. Жадно, как голодный щенок.
Гэвин Рид, 37 лет, детектив центрального департамента полиции Детройта. Дата рождения: 07.10.2002. Гэвин Рид, 37 лет, детектив-центрального-департамента-полиции-Детройта-дата-рождения-ноль-семь-десять-двадцать-ноль-два. Гэвинридтридцатьсемьлет…
Хлопок по спине привел его в чувства. Коннор оторвался и облизнул мокрые от синтетической слюны губы. Система дала сбой — целый каскад, если честно — и в глазах помутилось. Совсем немного. Словно в мозгах действительно завелся вирус, повернутый на этом человеке.
Гэвин уже успел разобраться с ремнем на джинсах и даже наполовину стянул их. Он тяжело дышал и то и дело смачивал самым кончиком языка губы.
— Господи, ты пытаешься меня съесть? — фыркнул он.
— Немного.
Гэвин смачно выругался и запрокинул голову назад, вытягивая и подставляя шею. Кадык снова сделал это движение — вверх и вниз, — а до ушей Коннора донесся хриплый веселый голос, почти шепот:
— Ты самый сексуальный людоед, которого я только встречал.
На его шее и левой ключице расцветали багровые пятна засосов. Коннор приподнял брови, прищурился и снова лизнул кожу. Больше он не позволял себе настолько увлечься: поймал руки Гэвина в свои и завел их над головой. Прижал к стене, крепко-крепко, и снова полез целоваться.
Зажатый между телами член терся Коннору о живот. Он мог считать его температуру или текстуру кожи, прислониться покрепче. Подчиняясь тихому довольному урчанию, Коннор подался вперед тазом. И сам чуть ли не застонал — звук, с которым Гэвин замычал, отозвался в системе приятными эмоциями. Удовольствием.
Гэвин несдержанно дергал бедрами, пытаясь посильнее толкнуться в бархатный жестковатый живот. В какой-то момент даже прекратил поцелуй.
Он напряг руки, зажмурился и закусил губу, впервые позволяя увидеть себя таким. Сконцентрировавшемся на своем только своем удовольствии, открытым, жадным, искренним. Коннор вперился в лицо острым взглядом, запоминая, записывая себе на жесткий диск.
Что-то случилось. Гэвин вдруг толкнулся по-особенному сильно, или Коннор, сосредоточившись на одном, совершенно отвлекся и не смог среагировать вовремя, потерял равновесие, но тем не менее. Один вскрикнул от неожиданности, второй охнул — у кого-то точно подкосились коленки, а, может, кто-то оказался тяжелее, чем казалось.
Они грохнулись на пол.
Рядом с расколовшимся напополам светильником. Коннор ниже, Гэвин придавил сверху. Оба выпучили глаза. Замерли, как истуканы, так и держась за руки. Гэвин выдохнул воздух и медленно опустил голову. Его сердце билось в несколько раз быстрее, чем раньше.
Коннор было открыл рот, чтобы что-нибудь сказать — он все еще подвисал, теряясь между смехом и попытками оправдаться, — но не успел: Гэвин ухмыльнулся, освободил руки от захвата, и его тяжелый кулак вдруг пихнул пластиковый бок. Не слишком сильно. По силе удара это подходило под понятие “дружеский пинок”. Вздернув брови, Коннор скорчил непонимающее лицо и пихнул в ответ. Гэвин рыкнул, все еще не серьезно, и крепко обхватил ногами чужие бока. Наклонился, уперевшись локтем в область ключиц, и оскалился, выдав самодовольно и вкрадчиво:
— Я завалил людоеда.
Настолько глупая шутка, выдаваемая с серьезным лицом, заставила Коннора закатить глаза и смешливо фыркнуть. Он согнул в колене ногу, схватился Гэвину за плечи и оттолкнулся от пола, скидывая с себя, и завалил его на бок.
— Блядь! — ошарашенно и весело воскликнул Рид.
Подскочил на четвереньки и оттолкнул в сторону светильник. Его член, налившийся и длинный, с показавшейся из-под крайней плоти головкой, почти прижимался к животу и подрагивал вместе с каждым движением. Коннор загляделся, но не настолько, чтобы пропустить первый атакующий выпад. Сгруппировался и вовремя подхватил Гэвина за корпус, как в борьбе. Схлопотал удар коленом по бедру и один смазанный по шее. Разулыбался, как дурак. И повалил Гэвина обратно на спину, кубарем, нависнув сверху.
— Я победил, — победная ухмылка. — Так вот о чем ты говорил, в участке. Я понял.
Гэвин дернулся, попытался вырвать руки из захвата или хотя бы снова лягнуться, но только раздраженно и возбужденно зашипел. Ноздри хищно раздувались, волосы торчали во все стороны, а на лице застыло выражение азарта. Зрачки широкие настолько, что за ними почти не видно серой радужки.
Коннор перехватил чужие руки в одну ладонь, прижимая к полу. Зажал ноги Гэвина своими и склонился, жадно вглядываясь в раскрасневшееся лицо.
Рид потянулся ко рту сам. Укусил, сильно, вгрызаясь зубами в пластик, и, потянув за нижнюю губу, отпустил. Удовлетворенно вздохнул, сверкая глазами и расслабился.
— Окей, монстр, — осклабился он. — И что ты понял?
Тело под Коннором стало мягким и податливым. Совершенно горячим — ему почему-то хорошо получилось представить, как от кожи идет пар — и каким-то нежным. Таким, какое оно часто бывает у людей, но таким, которое Коннор до этого еще ни разу не видел. Не трогал.
— Ты забыть не мог, как я обыграл тебя в архиве.
— Ой, заткнись.
— Думал и думал, и хотел… расширенную версию? — Коннор наклонил голову, прищурившись, и на всякий случай сжал руки покрепче. — А тут я. Ты думал, что я откажусь.
— Блядь, — Гэвин закатил глаза и поудобнее устроился на полу. В его движениях снова проглядывалась нервозность. — Ну, допустим. Допустим, ты прав.
Коннор подозрительно прищурился, улавливая чужой взгляд, и провел свободной рукой по стоящему колом члену.
Гэвин с шумом набрал воздуха в легкие.
— Вообще не верил, что это прокатит, — выпалил он, подавая бедра навстречу руке. Сцепил свои в замок и прикусил губу.
Коннор размазал по головке выступившую капельку предэякулята. Погладил подушечкой пальца вдоль уздечки и накрыл ладонью.
Снизу раздался надсадный протяжный стон.
— На удачу попробовал, ясно?!
Должно быть, Гэвин проклинал сейчас ту часть Коннора, которая отвечала за допросы. Возможно, он не знал, что утаивать что-то, что не давало разобраться в чужой мотивации, от андроида-детектива — глупо.
— Ясно, — почти проворковал Коннор, ласково погладив ствол. — Удача на твоей стороне, Гэвин.
Под сдавленный разочарованный вздох он приподнялся, перестав прижимать к полу руки Гэвина. Выпрямился совсем ненадолго, чтобы стянуть с себя мешающие джинсы, и с человеческой небрежностью отбросил их, как и чистое хлопковое белье в сторону. Наконец-то оказался таким же нагим, как и Рид. Нижней своей частью.
Внимательный, все еще напряженный, но уже не настолько взгляд буквально просканировал его, уделив особое внимание торсу, частично скрытому пиджаком, и паху.
Прежде, чем тот успел бы пошутить, Коннор снова опустился на его бедра.
Гэвин закашлялся, но не сдержал ехидного вопроса:
— Так, значит, не пластиковый Кен-болванка?
Ехидно приподнял брови.
Какой же Гэвин иногда придурок.
— А ты как думал? — с весельем переспросил Коннор.
— Был готов… ко всякому, — отмахнулся Рид. — Эй, хватит языком чесать!
Он дернулся, заерзав под Коннором. И довольно замычал, когда ладонь снова вернулась ему на член. Выгнулся всем телом навстречу.
Сползая с ног поближе к паху, Коннор перестал, вытащил из пиджака квадратик презерватива и прикусил его уголок, привлекая внимание. Чужой взгляд окончательно помутился. Тяжело дышащий с раскрасневшимся требовательным лицом и торчащими во все стороны волосами.
Прекрасен.
Коннор раскатал по его члену презерватив. Улыбнулся хитро.
Надавил ладонями на плечи.
Приподнялся выше.
И, удерживая член рукой, направил его в себя.
***
Через какое-то время, приходя в себя, Гэвин накрыл ладонями лицо. Ебливый андроид затащил его в кровать, где с еще большим рвением показал, насколько ответственно может относиться к выполнению поставленных перед собой задач. Затрахал настолько, насколько мог. Все только смотрел своими пронзительными темными, как ночь, глазами. И хоть бы хны же! В пластиковом теле не бывает усталости. На фоне его Гэвин казался выжатым, как лимон. Хотя, почему казался?
— Выглядите уставшим. Хотите попить? — с идеальными интонациями, словно это тут и не девиант лежит, а послушный старый-добрый робот-машина, спросил Коннор.
— Ты. Забыл? Хватит выкать.
Гэвин толком не мог увидеть, но все равно был уверен, что на лице рядом расцвела довольная улыбка.
— Хорошо. Вопрос о воде для тебя остается открытым.
Его рука блуждала по опускающемуся и поднимающемуся вновь животу. На коже проступили мурашки. Да, черт, Гэвин сам сейчас был как мурашка. Или амеба. Довольная, но уставшая.
— Нахрен, — совсем сонно буркнул он. — Останься здесь.
Пронзительно зевнул и убрал от лица руки. Коннор снова смотрел на него. Взъерошенный, ничуть не меньше самого Гэвина. И непривычно обнаженный.
Хотя вот к чему-чему, а телу Коннора он больше удивляться не должен. За прошедшие-то несколько часов.
— Спи, Гэвин.
Ладонь, теплая, как живая, прислонилась к его лбу и погладила.
— Ага.
Он закрыл глаза.
И уснул, зная, что завтра не выпустит Коннора из дома до тех пор, пока не выяснит, какого хрена это было. Чертов допрос посередине действия — Гэвин готов был его убить и одновременно с этим мечтал провалиться под землю, когда жестянка настойчиво ласкал его и слово за слово вытягивал правду.
И все же это было охуенно.
И что с этим делать вообще.
Повторить?
Да. Определенно.
Да.
Но потом.
Завтра.
@темы: Markus, Fanart, Simon, NC-17, Gavin Reed, RK900, Connor, Fanfiction, G