WTF Detroit Become Human 2020
Название: To my chocolate detective
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: мини, 1399 слова
Пейринг/Персонажи: Коннор (RK800)/ Гэвин Рид
Категория: слэш
Жанр: юмор, PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: шоколад. Много шоколада. ООС
Краткое содержание: когда отбирают любимое лакомство, а потом возвращают. Два.
Примечание: бессмысленно, беспощадно и целиком и полностью для Буши
Читать дальшеРид мечтал о перерыве последние часа два. Не то, чтоб было много работы, но как только он собирался предаться блаженному ничегонеделанию и выпить кофе, так сразу находилась какая-нибудь херь, типа потерянного запроса на изъятие улик, которую надо было найти/сделать/нужное подставить. Рид бесился, но делал. И вот, словно в награду за его мучения, в рабочей суете наступило затишье. Рид в предвкушении поставил перед собой стаканчик с кофе, воровато огляделся и выудил из ящика батончик. Аккуратно развернул обертку и принюхался. Тонкий аромат молочного шоколада защекотал ноздри. Рот мгновенно наполнился слюной. Ни один пончик мира не мог сравниться со вкуснейшим финским шоколадом. Рид тащился по Карл Фацеру еще с детства. Теперь конечно он взрослый, брутальный мужик, но никто, никто, блядь, на этом свете не мог запретить ему заказывать себе это лакомство коробками. Он прикрыл глаза, и уже представляя как же ему сейчас будет вкусно, укусил… воздух. Рид непонимающе уставился на свою пустую руку, а потом перевел взгляд дальше. Рядом стоял Коннор и с интересом анализировал его шоколадку. Кажется, у Рида перед глазами встала алая пелена. Он рванулся к Коннору, пытаясь отобрать свое.
— Верни, сука!
Коннор легко отступил в сторону, и Рид пролетел мимо. Но так просто сдаваться он был не намерен. Уже намного осторожнее подобравшись к Коннору, он попытался выхватить шоколадку. Коннор поднял руку вверх, а вторую упер Риду в живот.
— Кое-кому следует пересмотреть свой план питания.
Рид еще раз попытался достать батончик из рук Коннора, чувствуя как его жесткие пальцы через футболку прихватывают кожу под пупком.
— В смысле?
Коннор слегка сжал складку и доверительно сообщил:
— За последний месяц ваш вес увеличился на 5%.
Рид уставился на него с подозрением.
— Какие это ещё пять процентов?
Коннор едко ухмыльнулся и перевел на человеческий.
— Плюс четыре килограмма. Полагаю, вы заметили это по своей одежде, детектив.
Он еще раз пожамкал Ридов живот и отступил.
— Это просто джинсы после стирки сели!
Буркнул Рид, ощупывая себя.
— Безусловно, детектив.
Коннор снисходительно улыбнулся и свалил из поля зрения. Вместе с шоколадкой. Рид выматерился и показал ему вслед два оттопыренных средних пальца.
Дома Рид тщательно осмотрел себя со всех сторон и действительно обнаружил небольшую складку на животе.
Следующие несколько недель Рид усиленно худел. Ну то есть, не специально, конечно. Просто из его тумбочки исчезли все припрятанные на черный день шоколадки. А заказать новые не выходило: то не проходила транзакция, то сайт переставал работать, то творилась еще какая-нибудь загадочная необъяснимая херня. От недостатка сахара Рид стал еще более раздражительным, пока в один прекрасный день на его столе таинственным образом не возник стаканчик с самым офигительным кофе. Крепким, черным и с орехово-шоколадным сиропом, не очень сладким и больше дающим легкий шлейф аромата, чем излишнюю приторность. Кофе оказывался на столе Рида ежедневно, чем несказанно его радовал. Коннор тоже очень часто оказывался рядом и будто бы невзначай озвучивал свои килограммово-процентные соотношения мышечной и жировой массы Рида. Тот фыркал, показывал средний палец свободной рукой, а вечером пыхтел в тренажерке до седьмого пота.
Раздражение, копившееся весь день, сливалось на тренировках, поэтому Рид ничего лучше не придумал как устроить себе небольшой кросс-фит на ночном дежурстве. Самое то, чтобы разогнать сонливость и размяться. Даже если поступит вызов — Рид всегда успеет наскоро ополоснуться в душевых, рядом с небольшим спортзалом.
Телефон остался на скамейке в раздевалке, пока Рид нежился под горячими струями воды. Мышцы приятно ныли, а на животе уже четко можно было проследить рельеф. И никаких валиков. Рид ухмыльнулся, внутренне хваля себя за упорный труд. Он подставил лицо под струи, ненадолго задерживая дыхание, потом отфыркиваясь мотнул головой. Тяжелые капли полетели в разные стороны, оседая на стенах душевой.
Сквозь шум воды он услышал довольное хмыканье и повернулся, проводя рукой по лицу. Коннор беззастенчиво разглядывал его, видимо, запуская свои сканеры, или что там у него было.
— Похвально, детектив. За три недели минус пять килограммов.
Рид самодовольно ухмыльнулся, глядя на Коннора в клубах пара.
— Думаю, вы заслужили небольшой бонус.
Коннор шагнул ближе, и Рид только сейчас обратил внимание на то, что тот был в одних брюках, без своей блядской рубашки и галстука, и босиком. В руке Коннор держал его, Рида, блядь, шоколадку. Любимый Карл Фацер, он узнал его и без обертки. Молочный, без орехов и прочей лишней хуйни. Рид почувствовал, как рот наполняется слюной, и шагнул навстречу Коннору. Тот стоял неподвижно и, когда Риду оставалось только руку протянуть, ухмыльнулся и сказал:
— Жаль только, что здесь очень жарко. Она растаяла.
А потом широким движением от пояса до шеи размазал по себе несчастный батончик. Коснулся щеки, мазнул по губам, облизал один палец, неотрывно глядя при этом на Рида.
Шоколад лаково блестел на обнаженном торсе, Коннор выжидающе сверлил его взглядом, а Рид не знал что ему делать, смеяться или плакать. Гребанная хитрожопая жестянка. В голове метались мысли одна другой интереснее. Расслабленное под горячей водой тело реагировало неоднозначно. Риду хотелось. Хотелось до одури, до полного рта судорожно сглатываемой слюны. Хотелось шоколада. И Коннора.
В пару шагов преодолев разделяющее их расстояние Рид перехватил перепачканную шоколадом руку и широко провел языком от запястья до кончиков пальцев.
— Это…моя… шоколадка... — Рид прерывался только на короткие слова, продолжая слизывать шоколад, от удовольствия прикрывая глаза и тихонько постанывая. — И никто… никто, блять… слышишь...никто не… смеет ее… у меня отбирать! — Он, насколько это было возможно в этой ситуации, сурово глянул на Коннора. — Ты понял?
Коннор замер, тщательно фиксируя все происходящее. Оптика немного сбоила, и он отчаянно пытался настроить фокус, чтобы не пропустить ни единой детали. Кажется, детектив Рид что-то говорил, но Коннор почему-то не мог понять что. Процессор был перегружен данными, поступающими с датчиков на пальцах, и информацией с оптических блоков. На всякий случай, он неуверенно кивнул, когда услышал вопросительные интонации. Он расфокусировано уставился на шрам Рида и неосознанно облизал губы. Система услужливо выдала процентный состав шоколада, его температуру и консистенцию. Датчики среагировали на воздействие, и Коннор вздрогнул, опуская голову и наблюдая как перед ним Гэвин Рид, абсолютно голый и возбужденный до предела, опускается на колени и самозабвенно вылизывает его торс. Удерживает его за бедро одной рукой, а другой размазывает шоколад по нему еще сильнее. Коннор откинулся назад, упираясь головой в стену, подался вперед и вплел липкую от сладкого руку в волосы Рида.
Когда чужие пальцы сжались на затылке, Рид глухо застонал и прижался губами к горячему телу. В этом было что-то противоестественное. Вылизывать разгоряченный пластик, ловя вкус любимого лакомства оказалось весьма… неплохо. Ну ладно, охуительно это оказалось. Риду уже было все равно, как так вышло, и почему он сейчас на коленях перед самым передовым прототипом, присланным из Киберлайф, готов кончить от малейшего движения. Голову туманило, а дыхание сбивалось в стоны и всхлипы. Коннора перед ним тоже вело. Он подавался навстречу губам и рукам и, кажется, даже стонал. Рид нетерпеливо дернул застежку на его брюках, расстегивая и стаскивая вниз. И удивленно замер, обнаруживая крепко стоящий член. Он медленно поднял голову вверх и внимательно посмотрел на поплывшего Коннора:
— Давно поставил?
Коннор отрицательно мотнул головой, поглаживая Рида испачканными пальцами по лицу. И на мгновение замер, оценивая широкую зубастую ухмылку рядом со своим членом.
— Прекрасно.
Рид, глядя снизу вверх прямо в глаза Коннора, медленно провел языком по всей длине, наблюдая как того коротит. Медленно поднялся, продолжая скользить языком по его телу, прижимаясь, добрался до шеи, вылизал ухо и впился в губы требовательным поцелуем. Шоколад таял еще сильнее, заставляя исследовать подбородок, скулы, пересчитывать родинки на лице, рисуя невидимый узор. Рид притиснул Коннора к стене, обхватил свой и его член рукой и на пробу провел вверх-вниз, задавая темп. Коннор дернулся и застонал ему в губы, вцепился в плечи так сильно, что наверняка останутся синяки. Рид только ускорял движения, нетерпеливо и жадно целуя синтетические губы до тех пор, пока волна обжигающего удовольствия не накрыла с головой, а Коннор в его руках судорожно дернулся и прижался еще сильнее.
В голове стучала кровь, временно заглушая все остальные звуки. Рид, еле стоял на ногах и упирался лбом в плечо такого же ушатанного Коннора. Кто кого удерживал в этот момент было непонятно. Рид почувствовал на своей спине горячие руки, и обессиленный выдох над плечом. Против воли губы растянулись в самодовольной ухмылке. Но Коннор не был бы собой, если бы все не испортил.
— Пять минут назад поступил вызов, — голос звучал неровно, с электронными глитчами. — Я принял на автомате. Гэвин?
— Что? — Рид отлип в прямом смысле от Коннора, осознавая, что со стороны, наверное, они выглядят не очень. Ехать ни на какой вызов не хотелось. Он посмотрел на растрепанного Коннора, на себя, на льющуюся позади воду и решил, что не все в этой жизни так плохо. — Передай, что скоро будем. Через полчаса.
— Но… — Коннор хотел было возразить, по поймал выразительный взгляд и заткнулся.
— Через. Полчаса. — С расстановкой проговорил Рид и утянул Коннора под струи воды.
Название: Мы отвыкли
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: миди (4 504 слова)
Пейринг/Персонажи: Хэнк Андерсон/Гэвин Рид, Коннор RK800
Категория: слэш
Жанр: ангст, романс, hurt/comfort
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: ООС, прыгающий фокал
Краткое содержание: время, наконец, пришло...
Примечание: Буша, дорогая, для тебя от всего сердца! спасибо)
Читать дальше***
Первый звонок в дверь Гэвин успешно проигнорировал, как второй, да и третий тоже, хоть они и надрывались несколько минут не переставая, пока в ушах не зазвенело. Но он только сделал порнуху громче и даже с дивана не встал.
Продолжил пялиться на экран, где два крепких парня кувыркались на похожем диване и делали вид, как им заебись. И неважно, что у одного член был мягкий, и его приходилось постоянно придерживать, чтоб не выскочил из растраханной дырки. Они с полной отдачей стонали и играли практически любовь!
Гэвин тоже когда-то в нее играл, жаль только, что не научился так громко стонать, кто знает, вдруг тогда ему поверили бы больше.
Звонки прекратились, и Гэвин с облегчением выдохнул — никого он видеть не хотел, у него выходной. И пусть он в середине недели, и второй подряд, да и с начальством не согласованный, но похрен! Вот реально — он столько хлебнул в последние месяцы, что просто по-хрен!
Гэвин прислушивался еще некоторое время, но в дверь больше не звонили, а в дом никто не ломился, и он потянулся за пультом, чтобы сделать порнуху потише. Вышло неловко — он ткнул пульт пальцем, тот подскочил и с грохотом улетел куда-то под диван. Гэвин выругался и, упираясь локтем, тяжело поднялся, сел, спустив босые ноги на пыльный, давно не мытый пол. С отвращением посмотрел на полотер в углу, но тот был в противоположной от кухни с пивом стороне, так что… тоже похрен.
Порнушные стоны стали его раздражать — пусть наигранные, но все же актерам было сейчас хорошо, а вот Гэвину приходилось тут под диваном в пыли лазить, и он уже подумывал, не разъебать ли ему плазму, но тут пульт попался ему под руку, и он через плечо вырубил порно совсем.
Тишина оглушила, навалилась на плечи мягкой душной ватой, и выбравшемуся из-под дивана Гэвину стало вдруг очень мерзко. Ну нормально же сидел — подрачивал, заливая в себя пиво, к концу дня как раз дошел бы до состояния, когда падаешь головой в подушку и засыпаешь. А тут эти… посетители, блядь, сломали весь кайф!
Он со злости пнул диван, выругался от ноющей боли в ноге и заковылял на кухню — упаковка пива сама себя не допьет.
В дверь загрохотали с такой силой, что она едва не вылетела с петель, и Гэвин подскочил от неожиданности.
— Открывай, Рид! Полиция Детройта! — послышался с той стороны охрененно знакомый голос. — Или мне придется выломать дверь!
— Пошел ты! — заорал Гэвин в ответ, мгновенно вспыхивая злостью. — Или я тебя пристрелю на хрен за нарушение границ!
— Не дури! — по двери еще раз с силой ударили. — Я серьезно ее выбью, ты меня знаешь.
— Нихрена я тебя не знаю, гребаный ты лицемер!
— Считаю до трех, — раздалось угрожающее, и дверь скрипнула в петлях. — Раз!
— Отъебись! Блядь, просто отъебись от меня!
За дверью помолчали.
— Два, Рид!
— Да ты, блядь, заигрался! Вылетишь с работы на раз-два!
— Если ты не откроешь, то вылетишь с работы еще быстрей меня! Ну?
— Пошел ты!..
— Три, зараза упрямая!
— У меня дверь железная, идиот проспиртованный!
Дверь у Гэвина железной, конечно, не была. Подумывал поставить, но что-то все не до этого было, не верил, что понадобится — ну кто полезет к крутому копу? А оказалось, что зря. Кое-кто полез.
Гэвин сжал зубы и вцепился в спинку дивана, почти за него спрятавшись и ожидая, что дверь сейчас точно вылетит на хрен — он такое не раз видел раньше и всегда тек как сучка, глядя на вздувшиеся от натуги мышцы.
Он зло мотнул головой, отгоняя фантомные воспоминания и заозирался вокруг, ища на всякий случай пистолет. Нет, стрелять он, конечно, не собирался!
Кажется…
Но дверь к его безмерному удивлению не спешила вылетать из проема, выламывая косяк с треском и грохотом. Электронный замок с тройной защитой от взлома, за который он в свое время отвалил кучу бабла, перестал успокаивающе подмигивать зеленым. Замерцал беспокойно, перетек в оранжевый и залился ровным красным, совсем как эти гребаные диоды у новообразованных граждан их великой толерантной, блядь, страны!
И щелкнул сыто и довольно, снова переходя в зеленый.
— Вот сука! — выругался Гэвин, когда дверь тихо открылась, и в его квартиру шагнули Андерсон с Коннором.
Ну кто бы сомневался!
***
Коннор шагнул в темную, пропахшую пылью, алкоголем и гниющим мусором квартиру вслед за Хэнком с опаской, активировав все свои системы и сканируя состояние детектива Гэвина Рида. От того, судя по личному опыту, всего можно было ожидать — от простой драки до пальбы из табельного.
Но тот, что удивительно, стоял за спинкой дивана, вцепившись в него побелевшими пальцами, словно боялся чего-то. Или кого-то? Ну не Коннора же, значит?.. Коннор повернулся и посмотрел на Хэнка.
Гэвин Рид боялся именно его.
Боялся, но не сдавался — встрепанный, в пыли, с торчащими во все стороны немытыми волосами, в одних старых тренировочных штанах с осыпавшейся надписью у кармана “Академия полиции Детройта”. С воспалеными глазами и небритой мятой физиономией — он все равно выглядел воинственно. Взгляд его метался от Хэнка к нему, Коннору, и в глазах пылал вызов. Сдаваться детектив не собирался.
Коннора он… цеплял, и не по хорошему, но вот ненавидеть его или быть к нему равнодушным совсем не получалось.
Хэнк сделал шаг вперед, и Гэвин словно взбесился, снова заорал, брызгая слюной:
— Я, блядь, на вас заяву накатаю, ушлепки! Вламываются на частную территорию, грязные копы! Пошли на хрен из моего дома!
— Может, успокоишься, истеричка? — поинтересовался Хэнк, расслабленно сунув руки в карманы. — Ты забухал, что ли?
— А тебе какое дело? Все равно тебя мне не догнать, мистер пивной живот!
Коннор хотел уже возмутиться, но Хэнк рассмеялся, расправил плечи и довольно похлопал себя по животу.
— Устаревшая информация, Рид. Теперь ты претендуешь на звание первого проебщика департамента.
— Пошел ты, — прошипел Рид, но уже как-то совсем не задиристо. — Чего вообще приперся, да еще с этим… — он окинул Коннора таким взглядом, что у того диод метнулся в желтый, и процедил: — отличником-стажером.
— Поговорить, — пожал Хэнк плечами. — Коннор, не принесешь водички?
— Не смей лазить по моим вещам! — взвился Рид, но тут же словно сдулся, прислонился к дивану бедром и устало вытер лоб рукой. — А вообще хрен с вами.
И он обошел диван, с размаха сел на него, выбив видимое только Коннору облачко пыли, и сложил руки на груди, вытянув и скрестив ноги с грязными ступнями.
Хэнк даже не поморщился, он, тяжело ступая, прошел в комнату и, оглядевшись, понимающе хмыкнул.
— Что?
— Знакомая картина.
— Пошел на хрен, — раздельно в который раз повторил Рид, нащупал пульт и включил плазму.
На полную громкость застонали на два голоса порно-актеры, раздались сочные шлепки.
Коннор только глянул на Хэнка и тут же, подключившись, убавил звук почти до минимума, отрезав пульт от управления.
Рид еще некоторое время яростно прожимал кнопки, а потом выругался, зашвырнул пульт куда-то в угол дивана и насупился.
— Слушать-то будешь? — поинтересовался Хэнк, выглядывая сквозь пыльное окно на улицу. — О, ты смотри, все же прижилась! А ты говорил — засохнет.
Рид скривился, словно ему в лицо плеснули чем-то мерзким, сжал челюсть и… промолчал.
Наблюдать за ними было хоть и странно — Коннор все еще не понимал, что они тут делают, — но интересно. Любопытно было выяснить, почему аккуратный и въедливый детектив Гэвин Рид за последний месяц — или два? — так сдал, что у него появились прогулы, которые пока почему-то прикрывали, он несколько раз появился на работе в неподобающем виде и пару раз сорвался на подозреваемых.
Коннор и так-то не сомневался, что Рид не особо сдерживается и может выбить признания, но до этого у него никаких фактов не было. А тут два инцидента подряд.
Коннор ушел на кухню, неодобрительно оглядел неухоженное и запущенное помещение, уловил соединения гниения из-под мойки и, взяв салфетку, открыл холодильник. Внутри было практически пусто, только несколько бутылок пива звякнули на дверце.
— Куда ты там полез? — рявкнул Рид из комнаты, но Хэнк его перебил:
— Может, хватит собачиться? — спросил он спокойно.
— Какое твое дело? Валил бы ты, на двоих бухла не хватит.
— Я завязал…
И Коннор совершенно не понял, почему эти слова снова заставили Рида взорваться. Он услышал гневный вскрик, скрип пружин и топот, а потом он выбежал с кухни и увидел, как Хэнк поймал взбешенного Рида на подлете. Схватил его за руки, уворачиваясь от удара, с усилием скрутил и, напрягшись, уткнул носом в многострадальную диванную спинку. А потом, отдуваясь, кивнул Коннору в сторону кухни, молча прося уйти.
— Хэнк… — Коннор был абсолютно уверен, что оставлять его без помощи наедине с явно неадекватным детективом Ридом было бы опрометчивым поступком, но Хэнк не дал ему шанса.
— Иди, Коннор. Посиди, в окно вон посмотри — там удивительно красивая… — он хекнул, когда молча сопротивлявшийся Рид почти вывернулся, навалился сильнее и закончил: — …пихта растет. Иди!
И Коннор, еще немного посмотрев на их возню, повернулся и ушел на кухню. И действительно выглянул в окно, за которым темнела сочной зеленью необычная для их мест пихта.
Отсюда было слышно возмущенное пыхтение пытающегося вырваться Рида и натужное покряхтывание Хэнка. И несмотря на все беспокойство, Коннор вдруг расслабился — она оба были похожи на что-то не поделивших мальчишек.
Ну, насколько он мог судить по своему невеликому пока еще опыту.
— Все, старик, задолбал, — прохрипел полузадушенный Рид. — Отпусти.
— Дергаться не будешь?
— Не буду…
Коннор насмотрелся на пихту, которая наверняка имела какое-то значение, пусть оно пока от Коннора и ускользало, и встал в дверях, глядя на красного Рида, что пытался пригладить волосы, и на Хэнка, который, отдуваясь, вытирал платком лоб.
— Здоровый, черт, — растер Рид руки и обреченно посмотрел на Хэнка. — Ты же не отстанешь, старая заноза. Ладно, говори, зачем пришел?
— Ты и сам знаешь, — Хэнк присел на боковой потертый валик и посмотрел на Рида снизу вверх. — Долго херней собираешься страдать?
— Тебе какое дело? — огрызнулся Рид, отворачиваясь. — Шел бы ты отсюда со своим… напарничком.
— Ну тупи и не старайся быть таким, как я.
Рид сжал зубы так, что у него желваки заиграли. Прожег Хэнка взглядом и прошипел:
— Я не буду с тобой об этом говорить!
— И ладно, не хочешь — не будем. Только ты на работу завтра собираешься?
После долгого молчания Рид ответил:
— Не собирался…
— Меня пиздец радует, что это в прошлом.
— Блядь, Хэнк…
Коннор с удивлением увидел, как Рид словно сдулся, обмяк и устало прислонился к стене, согнулся и уперся ладонями в бедра. Его словно выключили, глаза перестали сверкать, да и запал куда-то делся.
— Я все равно тебя пошлю, понял? Если ты пару недель не пил, это не значит, что ты можешь мне тут указывать.
— Ну, не пил-то я дольше, — Хэнк встал, спрятал платок в карман и подошел к Риду совсем близко, загородив его от Коннора спиной. — И я понимаю, что ты чувствуешь.
Смех Рида был таким… горьким, что Коннор передернул ровными плечами — проявления таких сильных и неприятных эмоций были для него пока в новинку и совсем ему не нравились.
— Пошел ты…
Рид выпрямился, взглянул на Коннора из-за плеча Хэнка и перестал смеяться. А потом оттолкнулся от стены, обошел Хэнка по дуге и, шатаясь и шаркая, направился к распахнутой двери спальни.
— Ладно, миссия выполнена. Дверь сами найдете, — махнул он рукой не глядя. — Можете валить, завтра я на работе. Уговорили.
Коннор уже вскинулся, готовый идти, но Хэнк посмотрел на него устало и грустно.
— Ты иди, Коннор.
— А ты?
— А я останусь.
Коннору очень хотелось задать кучу вопросов, узнать всю историю — он чувствовал, что история тут есть, — но он сдержался, знал, что вряд ли Хэнк захочет отвечать в такой обстановке.
А тот подошел, оглядел Коннора внимательным и понимающим взглядом, от которого стало привычно тепло, и похлопал его по плечу.
— Иди, — повторил он, — с Сумо погуляй. В вашем андроидском нете посиди, пообщайся. Ну, там найдешь, чем заняться.
— А ты уверен, что должен остаться?
Хэнк глубоко вздохнул, поморщился от запашка из кухни и кивнул.
— Более чем.
Когда он ушел вслед за Ридом, Коннор еще пару минут постоял, слушая глухие голоса, а потом шаги Хэнка, поморщился, вернулся на кухню и закинул в черный пакет мусор вместе с корзиной. Туда же отправилась подгнившая зелень из холодильника и пустые бутылки из зала. И уже перед тем как уйти и захлопнуть за собой дверь, он включил робот-пылесос, задав ему программу чистого дома и влажной уборки.
И все это, конечно, не для детектива Гэвина Рида, а ради зачем-то оставшегося с ним Хэнка.
И он еще узнает, зачем!
***
— Уебывай, — сказал Гэвин глухо, обернувшись через плечо и взялся за пояс штанов.
— Заткнись, — беззлобно ответил ему Хэнк, разглядывая знакомую спину.
Когда-то он знал ее до последнего шрама. Сейчас шрамов прибавилось.
— Как же ты задолбал, Андерсон, — пробурчал Гэвин себе под нос и оставил штаны в покое — снять их перед Хэнком не решился. А ведь когда-то… — Чтоб тебя не было, когда я закончу, — бросил он через плечо и ушел в ванную.
Хэнк только покивал ему в ответ, стянул с себя куртку и аккуратно повесил ее на спинку стула. Прошелся по комнате, посмотрел на разворошенную кровать и полез в шкаф — свежее белье лежало на привычном месте. Как всегда.
А когда закончил — подошел и толкнул дверь в ванную ногой. И вошел, закатывая рукава и разглядывая голого Гэвина, который, лежа в ванне, наполняющейся исходящей паром водой, сначала дернулся было, но потом выпятил вперед челюсть и показал ему средний палец.
Хэнк присел на стиралку, легко попинал ее пяткой.
— Все еще работает?
Гэвин посмотрел хмуро и недовольно.
— Ну а что ей сделается? Хотя, — он вздернул верхнюю губу и сказал максимально неприятным голосом: — я на ней столько трахался, что уж и не знаю, как не развалилась еще.
Хэнк помолчал, глядя ему в глаза, и лицо Гэвина постепенно изменилось, гримаса сошла на нет, так что в конце он только мрачно пялился, иногда дергая щекой.
Пена поднималась все выше, и Хэнк встал, взял гель с привычной полки, мочалку и присел на край ванны.
— Можно?
Гэвин смотрел, как он льет гель, взбивает и тянется к его груди. Задержал ненадолго дыхание, а потом обреченно спросил, подняв изломанные брови:
— Какого гребаного хера ты делаешь?
Хэнк замер на миг, а потом продолжил намыливать его грудь.
— Хрен его знает, Рид.
— Пиздишь…
И Гэвин больше не возражал: подставил под мочалку и шею, и грудь, и руки. И даже спину позволил себе помыть. И только когда пальцы Хэнка легли ему на голову и стали вспенивать шампунь, он мрачно сказал, опустив голову и пряча глаза:
— Я думал, что ты мне все предельно ясно сказал… тогда.
Хэнк замер ненадолго, а потом вздохнул, ласково пропустил волосы Гэвина между пальцев и ласково прошелся ладонью по всей голове.
— Я не помню, прости…
— Вот как, — протянул Гэвин, и его плечи закаменели.
— Я помню почти все, о чем мы разговаривали, но иногда… иногда это как провалы. Я был слишком пьян.
— С другой стороны, — хохотнул Гэвин, — какая разница. Один хрен — посылал ты меня все равно каждый раз, так что первый… или последний…
— Прости, — сказал Хэнк внезапно.
— Ебанулся? — Гэвин повернулся так резко, что даже воду расплескал, часть попала Хэнку на штаны, но он даже не дернулся. — Это я должен!.. Я, блядь, должен просить… это гребаное прощение, а не ты.
— Да за что?
Гэвин помолчал немного, прикусив губу, а потом решился и сказал:
— За то, что бросил тебя! После всего, — он неопределенно повел рукой, — что было. Я просто устал тебя уговаривать и тянуть. И просто бросил.
— Ты бы и не смог, Гэвин.
— Что?
— Не вытянул бы ты меня, понимаешь? Хоть все силы положил бы, но не вытянул!
Гэвин поймал его взгляд и довольно долго молча смотрел в усталое лицо.
— Я для тебя тоже был частью всего дерьма, что тебя окружало, да?
Хэнк только криво усмехнулся.
— Всегда считал тебя умным пиздюком. Но тормозом.
Гэвин его ухмылку не поддержал.
— Я для тебя так мало знач… блядь, прости!
— Ты не мало, Гэвз. Просто… он много…
Гэвин смотрел долго, почти не моргая, и Хэнк не разрывал их взгляда, он словно заново изучал темные короткие ресницы, глаза с прозеленью, темные тени под ними…
Пена потекла у Гэвина по лбу, наползла на брови и крупными каплями затекла в глаза.
— Блядь! — выругался тот и стал плескать водой себе в лицо, потом согнулся и окунулся с головой, яростно растирая лицо ладонями.
Хэнк потянулся и стал смывать шампунь с его волос, прочесывая их и промывая. А потом, пока матерящийся Гэвин вставал, налил еще геля на мочалку и молча растер пену по все еще плосковатой заднице, крепким бедрам и рельефным икрам.
— Можно, я хрен себе сам помою? — с вызовом спросил Гэвин, но Хэнк, который как-то слишком быстро вспоминал все его эмоции, выражения лица и способы спрятаться, увидел и смущение, и недоумение, и даже запрятанный страх.
— Не претендую, — он отдал мочалку и сполоснул руки над раковиной. — Я… у тебя сегодня останусь, — сказал, когда Гэвин вылез из быстро пустеющей ванны и обернул бедра полотенцем.Тот подозрительно прищурился.
— На хрена?
— Хочу проследить, что ты не напьешься и выйдешь завтра на работу.
— Какое тебе дело-то, слушай…
— А то ты не понимаешь. Сколько можно Джеффри по мозгам ездить?
— Тебе вот можно было, а что это мне нельзя? — задиристо спросил Гэвин, вскинув голову.
— Вот когда у тебя другом будет капитан, тогда и залупайся.
— Грязные, грязные копы! — с чувством сказал Гэвин, показал Хэнку фак и вышел из ванной. — Полотенце сам знаешь где, — добавил из комнаты негромко.
Но Хэнк его услышал.
В ванной он задержался ненадолго — только ополоснулся по-быстрому, чтоб смыть усталость и пот; и так чуть не перегрелся, пока сидел рядом с Гэвином.
— Дай мне хоть штаны какие, — попросил, входя в комнату и придерживая полотенце на бедрах, и как на острие, наткнулся на злой взгляд.
— Хрен тебе, а не штаны. Давай, топай домой, блядь! Задрал со своей… заботой! — почти выплюнул Гэвин.
— Да с хрена ты опять завелся?
— Захотел и завелся! Вали домой, старик, тебя заждались!
Хэнк поджал понятливо губы, потом сам полез в шкаф, порылся среди кучи шмоток и выудил вытянутые, но чистые штаны. Не торопясь надел, не стесняясь тяжелого члена, мягко шлепнувшего по бедру.
— Коннор звонил? — спросил он, повернувшись к красному от злости или смущения Гэвину.
— Да, — процедил тот. — Твой робо-мальчик, твой дорогой напарничек, который тебя вытащил… Да блядь! — взвыл Гэвин, схватив себя за волосы. — Я так с катушек слечу, слышь!
Хэнк нахмурился, в пару шагов преодолел расстояние между ними и обхватил Гэвина за плечи. Тот крупно дернулся и почти вырвался, но Хэнк сжал руки.
— Тихо ты, дурень!
— Не называй меня так!
Гэвина почти трясло, он сжался и замер в крепких руках.
— А как тебя называть? — тихо спросил Хэнк. — Ложись давай.
— Еще поуказывай мне… — последняя вспышка словно вытащила из Гэвина стержень, он повел плечами, выскользнул из разжавшихся рук и шагнул к кровати.
Откинул одеяло и упал на матрас. Потом удивленно поднял голову, пощупал простынь и наволочку и поднял на Хэнка больные глаза.
— Ты прямо везде успел.
Хэнк не обратил внимания на его издевательский тон и взял телефон. Порадовался, что вызов остался без ответа, а то ведь Гэвин мог бы и вывалить на Коннора свое дерьмо, а мальчишка такого не заслужил…
Коннор был в порядке: Сумо он выгулял, в инет заглянул, а сейчас строил планы на вечер и хотел знать, точно ли Хэнка не ждать домой? Или все же за ним заехать? Ну вдруг у него прояснилось в голове, и он передумал?
— Не передумал, — сказал Хэнк, глядя на недовольно сверкающего в полумраке глазами Гэвина. — Увидимся завтра в департаменте.
— Хорошо, — вздохнул Коннор. — Но если что, я на связи!
— Все будет нормально, не переживай, — засмеялся Хэнк, чувствуя обычную легкость, которая охватывала его в общении с Коннором. — Пока.
— Ага, пока — отозвался Коннор. И добавил торопливо: — И детективу Риду передай… сладких снов.
— Обязательно!
Хэнк еще походил по квартире: разложил вещи на стуле, сходил на кухню за водой, оставил дверь открытой для мигающего огоньком робота-пылесоса и включил бра со своей стороны.
А потом забрался в кровать к лежащему с независимым видом Гэвину. Коснулся плечом, и тот отпрянул, чуть не скрежеща зубами.
— Слушай, — устало вздохнул Хэнк. — Я стар для всего этого дерьма.
— Вот и вали!
— Не ревнуй. Сам подумай, ну что у меня с ним может быть?
— Что?!
Гэвина словно подбросило, он сел и ткнул Хэнка в грудь пальцем.
— Да ты!..
— Ну, я, — Хэнк поймал его за запястье и дернул на себя. Охнул, когда тот врезался плечом и завозился, вырываясь, но как-то… несерьезно. — Угомонись.
— С чего ты взял, что я тебя ревную, — спросил Гэвин, слишком старательно насмехаясь.
— Я же вижу. Ты меня с кем путаешь-то? С какими дурачками безмозглыми?
— Откуда ты вообще?.. — спросил Гэвин тихо через некоторое время и осекся.
— Сам не знаю, — легко ответил Хэнк. — Вроде не замечал… не хотел замечать ничего, все внутри… варилось, затягивало. Оказывается, видел.
— И… что думаешь?
На этот раз Хэнк молчал долго.
— Что хватит нам ерундой заниматься. Я тут подумал… — он ткнул в бок хмыкнувшего Гэвина и продолжил: — Время уходит. А я понял, что его мало осталось. Не хочу упускать.
— Что упускать-то?
— Тебя.
Гэвин в его руках снова напрягся, и Хэнк мысленно застонал — ну что за поганый у него стал характер!
— А если я не хочу?
— Не хочешь?
— Нет!
Гэвин повернулся и уставился на Хэнка. В свете бра тот мог увидеть замкнутое, настороженное выражение на его лице. И пожал плечами.
— Я не отступлю.
Гэвин открыл рот, чтобы сказать что-то злое, даже клыки оскалил, но замолчал. Смотрел долго, прищурившись, удивительно удачно скрывая свои мысли. Доказывая, что Хэнк действительно многое упустил и понять Гэвина так легко, как раньше, уже не мог.
— А я вот отступил, — сказал тот наконец мрачно. — Устал тебя вытаскивать и бросил. Разозлился, думал — хрен с тобой, тони, делай что хочешь!
Он смотрел цепко, ждал, что Хэнк ему ответит.
Почти как приговора.
— Мы разные, — сказал Хэнк наконец. — Ты гордый и сильный.
— А ты, блядь?
— А я нет. Я не гордый, — он полюбовался на ошалевшее лицо и добавил: — Но я сильнее.
— А это-то при чем?
— Рискни проверить, — хмыкнул Хэнк и обхватил Гэвина руками.
Сжал, подтащил к себе и уложил сбоку, закинув на него ногу и прижав к груди. И глубоко вздохнул, ощущая прикосновение голой кожи к его собственной.
Он и забыл, какое же это удовольствие — живое, горячее тело рядом. Тело небезразличного человека.
Гэвин напрягся, поерзал и затих. А потом расслабился, повернулся и устроился удобнее, прижался к боку Хэнка всем телом, ткнулся в бедро горячим.
— А вот и рискну, — сказал упрямо и неожиданно зевнул. — Когда-нибудь дождешься.
— Буду ждать… — начал было Хэнк, а потом передумал. — Не надо, — сказал… почти попросил он. — Давай не будем проверять друг друга на прочность. Она же… конечна..
Гэвин поднял голову и снова, в который уже раз за этот вечер, вгляделся ему в лицо. Глаза его блестели, хоть и были воспаленными и красными, веки набрякли, да и весь вид говорил о сильной усталости. Он покусал губу, потом подтянулся выше, положил руку Хэнку на грудь и запустил пальцы в седые волосы. А потом настороженно прижался сжатыми губами к его губам. Шевельнул ими, но скромный поцелуй так и не перерос во что-то большее.
Через минуту Гэвин отодвинулся, на миг прижался щетинистой щекой к бороде Хэнка и сполз вниз. Устроился удобнее, скользнул рукой по его груди вниз, на живот, да так там ее и оставил.
И буркнул:
— Свет выключи. И будильник заведи, я свой отключил. И не храпи над душой. И не дергайся, я отвык…
— Я тоже отвык, — сказал Хэнк, выключил свет и закрыл глаза, прислушиваясь к чужому дыханию.
***
Только быстро уснуть так и не удалось. Волновало тепло тела под боком, дыхание, горячо опаляющее кожу на груди, тяжесть руки на животе и медленные, едва заметные поглаживания чужих пальцев. Хэнк старательно закрывал глаза, пытался отвлечься, но не мог — ловил каждый вздох, каждое движение и касание Гэвина.
И твердость его члена, упирающегося в бедро, спокойствия не добавляла.
Хэнк не выдержал, тихо засмеялся и прижал Гэвина к себе ближе, ткнулся носом в чуть влажные волосы и глубоко вздохнул.
— Ну что ты спать не даешь, — пробурчал тот совсем не сонным голосом, и у Хэнка в горле стало тесно.
Он так давно… хренову тучу времени не слышал… не чувствовал ничего похожего. Только сейчас понял, как же соскучился.
Гэвин прижал ладонь к его животу, толкнул, и Хэнк напряг мышцы, радуясь тому, как слушается его тело, как откликается, как заново вспоминает каково это — чувствовать.
В паху сладко тянуло, да и Гэвин медленно тянул ногу вверх, скользя бедром, так что член Хэнка отвердел довольно быстро, поднялся, лег на живот после очередного мягкого толчка.
И коснулся пальцев Гэвина.
Хэнк длинно выдохнул, подал вверх бедрами, и тот не стал ломаться — обхватил головку, нежно сжал и повел влажную и скользкую ладонь ниже, оглаживая пока еще не вполне твердый ствол.
Сдерживаться и терпеть больше не хотелось — Хэнк повернулся, так и не выпустив Гэвина из рук, приподнялся на локте и заглянул во взволнованное лицо, в жадно блестящие глаза, отражающие свет фонаря за окном.
Какого хрена — время как будто повернулось вспять, словно Хэнк и не уходил никуда…
Он наклонился, обхватил Гэвина за затылок и прижался к его губам своими. Поцеловал напористо, мокро, сразу толкнул язык между его губ. Как же он по ним скучал! И по тому, как Гэвин возмущенно его укусил, а потом ответил так, что у Хэнка голова закружилась, и он толкнулся бедрами, прижимаясь твердым горячим членом к члену Гэвина.
Краем сознания отметил, что лег привычно, не забыл и не отвык, не “промазал”, но тут Гэвин застонал — тихо, выдыхая ему в рот, но не отстраняясь, — и все мысли выветрились, исчезли.
Хэнк навалился, потерся еще и еще раз, потом обхватил шею Гэвина рукой, пальцами прослеживая линию его колючей челюсти, наслаждаясь тем, как Гэвин жадно и бесстыдно целуется, отдается, впускает язык Хэнка, дарит ему наслаждение.
— Оближи, — прошептал Хэнк, почти не отстраняясь, и Гэвин открыл пьяные глаза, взглянул на зависшую перед лицом ладонь и стал ее вылизывать: мокро, нагло, поглядывая искоса довольным взглядом. — Хватит…
А потом Хэнк повел руку вниз и обхватил оба их члена, чуть сжал пальцы, обозначая давление, и дернулся, когда удовольствие тонко протянулось от члена через все тело, заставило забиться сильнее сердце и поплыть взгляд.
Гэвин тут же сунул свои пальцы ему в рот, сразу три, и Хэнк открыл его пошире, старательно увлажняя их слюной, облизывая и лаская.
— Сука, какая ты сука, Хэнк, — выстонал Гэвин со страданием в голосе, с чмоканьем вытащил пальцы и через секунду сжал ладонь на их членах вместе с ладонью Хэнка.
Сплел их пальцы, погладил, сжал, повел вниз, потом снова вверх, чтобы нежно обвести головки, смешивая вместе их предэякулят. И сжав ладони, толкнулся бедрами, проезжая по пальцам Хэнка и по его члену своим, раз и еще раз, часто выдыхая Хэнку в лицо и не отрывая взгляда от его глаз.
И именно взгляд этот действовал сильнее, чем ладони на члене. Столько всего в нем было, что Хэнк наклонился, лизнул сухие губы и несколько раз коротко поцеловав, шепнул:
— Ну же, мелкий!..
Глаза напротив вспыхнули сначала возмущением, а потом поплыли, Гэвин дернулся и стал толкаться часто и сильно, коротко постанывая и вцепившись Хэнку в плечо.
— Вот так, давай, покажи мне, какой ты, — прошептал Хэнк снова, чувствуя, как уплывает сам, едва понимая, что он говорит, потому что внизу живота все тянуло, горело от наслаждения.
Хотелось сильнее, чаще, еще и еще. Хотелось большего, снова стать тем, кому можно, кому Гэвин раскроется и позволит все…
Хэнк тоже двинул бедрами, скользя в их общем кулаке вдоль члена Гэвина, все быстрее, все жарче, плотнее сжимая пальцы.
И его обожгло удовольствием, когда тот застонал низко и громко, ритм его сбился, и Гэвин замер, а потом дернулся несколько раз, заливая их руки горячим.
Хэнк толкнулся еще пару-тройку раз в скользком и нежном, по пульсирующему члену своим, и кончил, почти вывернулся от удовольствия, чувствуя, как подрагивают мышцы ног, как наслаждение мучительной волной идет сначала к паху, а потом мягко расходится по телу горячей негой.
А потом он коротко целовал влажную шею Гэвина, пока тот тянулся за салфетками и вытирал их животы и руки. И еще раз посмотрел ему в лицо, не отводя глаз, не скрывая больше ничего. Сегодня скрывать не хотелось.
— Как же я отвык, — прошептал Гэвин, и в голосе его Хэнк услышал боль.
И пообещал:
— Мы привыкнем снова. Не отвертишься.
Гэвин долго смотрел на него в полумраке, а потом усмехнулся и хмыкнул.
— Ну да, все, как я и предполагал — спать ты мне мешаешь.
Хэнк только глаза закатил вместо ответа, потом лег удобнее, подгреб его себе под бок и закрыл глаза.
И уснул так быстро, как дома не получалось.
А через пару недель они привыкли снова.
Название: Чертов бриташка
Цикл: We born to make history
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: драббл, 822 слова
Пейринг/Персонажи: Маркус\Саймон, Элайджа Камски, Джош, Норт
Категория: пре-слэш
Жанр: юмор, флафф, спорт
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ледовое + human AU, ООС
Краткое содержание: Маркус всегда думал, что британцы жутко заносчивые
Размещение: запрещено без разрешения автора
Читать дальшеРаньше Маркус думал, что все британцы жутко заносчивые: специально говорят со своим странноватым акцентом, чтобы никто их понять не мог, а когда их реально не понимают – обижаются и говорят «идиоты». Его отношение к ним изменил Саймон, который при их первой встрече был молчалив: кивал, улыбался, кидал какие-то короткие фразочки, в которых не проскальзывало ничего высокомерного, типичного для британцев. «Все потому что он – спортсмен», – с непонятной для самого себя гордостью думал Маркус, а потом разминался, шнуровал коньки и выезжал на лед, ожидая команды от тренера. Бывшего спортсмена, британца, отвратительно высокомерного, смотрящего на всех своих подопечных как на детей неразумных. И также с ними разговаривающего.
«Чертовы бриташки».
– Маркус, мы же уже много раз повторяли – в этой части никаких сложных прыжков! – Музыка остановилась, когда Элайджа начал говорить со своим чертовым акцентом. «Все-то у него под контролем», – только и подумал Маркус, вполуха продолжая слушать наставления. Все равно в итоге они придут к выводу о том, что программу стоит усложнить, как это всегда бывает.
А потом он докатал программу, которой никто еще доволен не был. Маркусу казалось, что нужно добавить больше сложных элементов – он для того и настаивал на такой драйвовой музыке. Элайджа хотел больше красивых изгибов и оборотов. «Которые можно и в прыжок добавить», – все никак не унимался Маркус, вспоминая их споры. Но у них всегда так и бывает – они оба упрямые, хотят видеть то, что уже придумали в своей голове и никак иначе. А еще Маркус хочет первое место, поэтому он никак не унимался и настаивал на своем.
– Отдохни немного и подумай, – только и сказал Элайджа, когда он уже уходил со льда. Возможно, не хотел устраивать очередной скандал при Саймоне, который начал тренироваться с ними не так уж и давно. Его тренер слег с тяжелой болезнью, но успел посоветовать обратиться к Элайдже.
Маркус вообще впервые видел, чтобы Саймон тренировался. Обычно он заставал его уже переодетым и собирающимся домой в раздевалке. Они перебрасывались парой фраз – и ни слова о погоде или чае, что все еще оставалось удивительным – и каждый расходился в свою сторону: Саймон – на выход, а Маркус – на лед.
Теперь он видел, как на лед идет Саймон.
– Саймон? – привлек его внимание Элайджа и, когда тот обернулся в его сторону, продолжил: – Начнем сегодня с короткой? Ты мне так еще и не показывал, что вы там с Манфредом-старшим на придумывали. – А вот это показалось Маркусу шпилькой в свою сторону, потому что он после юниорского периода никогда не возвращался под начало своего отца. Много раз советовался по поводу того, что он сейчас делает и с кем ему тренироваться к следующему сезону. А сейчас и это мало возможно – у Карла начались проблемы с сердцем и почти целыми днями он спит в больнице.
– Хорошо, – ответил Саймон и вновь отвернулся от Элайджи. Не успела мелодия начаться, а Саймон уже прошел кросс-роллов назад и провернулся, по-щегольски выставив колено вперед. Это привлекло внимание. И не только его – рядом с ним плюхнулась Норт, широко распахнув глаза.
– Кажется, я первый раз сегодня вижу хоть что-то из программы нашего тихони, а? – Хихикнула она, и быстро глянула на Маркуса, будто ожидая ответа.
– И я тоже, – только и смог проронить он, наблюдая как Саймон чувствует музыку, насколько его прыжки и эмоциональные долгие вращения с закидываем рук за голову, хлопками – и прочими совсем необязательными и даже лишними элементами для короткой – были точно выверены. Голос певца надломлен – и вся фигура Саймона такая, резкими движениями он вскидывает одну ногу и руку, а затем так же опускает вниз, прижимая ладонь к груди, скользя к середине катка, чтобы там прыгнуть в продольный шпагат в самый сильный момент песни.
Когда музыка закончилась – Саймон, оглянув трибуну, улыбнулся им с Норт поскользил к Элайдже, который явно что-то хотел сообщить ему.
– Красивый… – уронил Маркус, все еще находясь под впечатлением от уведенного и от улыбки. Такой искренней улыбки, от которой у самого на душе тепло и радостно за другого.
***
После тренировки Маркус ждал Саймона. Попрощался с Норт, которая звала его с поразвлечься в компании других фигуристов и фигуристок из сборной. Но он наблюдал за Саймоном и потому что-то промычал ей в ответ. Тот одевался: заворачивался в снуд, примеряясь стоит ли накинуть его на голову, или на улице не так уж и холодно. Вся одежда в холодных цветах, а волосы и улыбка такие теплые. «Наверняка так одевается, чтобы контрастировать», – улыбается сам себе Маркус и, так и не дождавшись, ушел, сделав вид, что отвечает на звонок. Зачем? В конце концов они недоговаривались провести время после тренировки. Даже не разговаривали после нее – настолько умотались.
На выходе Маркусу и правда пришлось ответить на телефон – звонил Джош, друг-конькобежец, который тоже готовился к участию в Олимпиаде. Правда, в спорткомплексе, который находился в другом районе.
– Не хочешь сегодня запереться у меня и погонять в приставку? – предложил Джош в тот момент, когда Саймон вышел из комплекса и поежился от холода. Натянул снуд на нос, оглянулся по сторонам и, заметив Маркуса, улыбнулся и махнул ему рукой на прощание.
– Мне нравится Саймон, – сказал Маркус в трубку, когда предмет разговора скрылся из виду, а Джош, судя по звуку, отпил чего-то, а после сказанного чуть не подавился.
– Очень нравится.
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: мини, 1399 слова
Пейринг/Персонажи: Коннор (RK800)/ Гэвин Рид
Категория: слэш
Жанр: юмор, PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: шоколад. Много шоколада. ООС
Краткое содержание: когда отбирают любимое лакомство, а потом возвращают. Два.
Примечание: бессмысленно, беспощадно и целиком и полностью для Буши
Читать дальшеРид мечтал о перерыве последние часа два. Не то, чтоб было много работы, но как только он собирался предаться блаженному ничегонеделанию и выпить кофе, так сразу находилась какая-нибудь херь, типа потерянного запроса на изъятие улик, которую надо было найти/сделать/нужное подставить. Рид бесился, но делал. И вот, словно в награду за его мучения, в рабочей суете наступило затишье. Рид в предвкушении поставил перед собой стаканчик с кофе, воровато огляделся и выудил из ящика батончик. Аккуратно развернул обертку и принюхался. Тонкий аромат молочного шоколада защекотал ноздри. Рот мгновенно наполнился слюной. Ни один пончик мира не мог сравниться со вкуснейшим финским шоколадом. Рид тащился по Карл Фацеру еще с детства. Теперь конечно он взрослый, брутальный мужик, но никто, никто, блядь, на этом свете не мог запретить ему заказывать себе это лакомство коробками. Он прикрыл глаза, и уже представляя как же ему сейчас будет вкусно, укусил… воздух. Рид непонимающе уставился на свою пустую руку, а потом перевел взгляд дальше. Рядом стоял Коннор и с интересом анализировал его шоколадку. Кажется, у Рида перед глазами встала алая пелена. Он рванулся к Коннору, пытаясь отобрать свое.
— Верни, сука!
Коннор легко отступил в сторону, и Рид пролетел мимо. Но так просто сдаваться он был не намерен. Уже намного осторожнее подобравшись к Коннору, он попытался выхватить шоколадку. Коннор поднял руку вверх, а вторую упер Риду в живот.
— Кое-кому следует пересмотреть свой план питания.
Рид еще раз попытался достать батончик из рук Коннора, чувствуя как его жесткие пальцы через футболку прихватывают кожу под пупком.
— В смысле?
Коннор слегка сжал складку и доверительно сообщил:
— За последний месяц ваш вес увеличился на 5%.
Рид уставился на него с подозрением.
— Какие это ещё пять процентов?
Коннор едко ухмыльнулся и перевел на человеческий.
— Плюс четыре килограмма. Полагаю, вы заметили это по своей одежде, детектив.
Он еще раз пожамкал Ридов живот и отступил.
— Это просто джинсы после стирки сели!
Буркнул Рид, ощупывая себя.
— Безусловно, детектив.
Коннор снисходительно улыбнулся и свалил из поля зрения. Вместе с шоколадкой. Рид выматерился и показал ему вслед два оттопыренных средних пальца.
Дома Рид тщательно осмотрел себя со всех сторон и действительно обнаружил небольшую складку на животе.
***
Следующие несколько недель Рид усиленно худел. Ну то есть, не специально, конечно. Просто из его тумбочки исчезли все припрятанные на черный день шоколадки. А заказать новые не выходило: то не проходила транзакция, то сайт переставал работать, то творилась еще какая-нибудь загадочная необъяснимая херня. От недостатка сахара Рид стал еще более раздражительным, пока в один прекрасный день на его столе таинственным образом не возник стаканчик с самым офигительным кофе. Крепким, черным и с орехово-шоколадным сиропом, не очень сладким и больше дающим легкий шлейф аромата, чем излишнюю приторность. Кофе оказывался на столе Рида ежедневно, чем несказанно его радовал. Коннор тоже очень часто оказывался рядом и будто бы невзначай озвучивал свои килограммово-процентные соотношения мышечной и жировой массы Рида. Тот фыркал, показывал средний палец свободной рукой, а вечером пыхтел в тренажерке до седьмого пота.
Раздражение, копившееся весь день, сливалось на тренировках, поэтому Рид ничего лучше не придумал как устроить себе небольшой кросс-фит на ночном дежурстве. Самое то, чтобы разогнать сонливость и размяться. Даже если поступит вызов — Рид всегда успеет наскоро ополоснуться в душевых, рядом с небольшим спортзалом.
Телефон остался на скамейке в раздевалке, пока Рид нежился под горячими струями воды. Мышцы приятно ныли, а на животе уже четко можно было проследить рельеф. И никаких валиков. Рид ухмыльнулся, внутренне хваля себя за упорный труд. Он подставил лицо под струи, ненадолго задерживая дыхание, потом отфыркиваясь мотнул головой. Тяжелые капли полетели в разные стороны, оседая на стенах душевой.
Сквозь шум воды он услышал довольное хмыканье и повернулся, проводя рукой по лицу. Коннор беззастенчиво разглядывал его, видимо, запуская свои сканеры, или что там у него было.
— Похвально, детектив. За три недели минус пять килограммов.
Рид самодовольно ухмыльнулся, глядя на Коннора в клубах пара.
— Думаю, вы заслужили небольшой бонус.
Коннор шагнул ближе, и Рид только сейчас обратил внимание на то, что тот был в одних брюках, без своей блядской рубашки и галстука, и босиком. В руке Коннор держал его, Рида, блядь, шоколадку. Любимый Карл Фацер, он узнал его и без обертки. Молочный, без орехов и прочей лишней хуйни. Рид почувствовал, как рот наполняется слюной, и шагнул навстречу Коннору. Тот стоял неподвижно и, когда Риду оставалось только руку протянуть, ухмыльнулся и сказал:
— Жаль только, что здесь очень жарко. Она растаяла.
А потом широким движением от пояса до шеи размазал по себе несчастный батончик. Коснулся щеки, мазнул по губам, облизал один палец, неотрывно глядя при этом на Рида.
Шоколад лаково блестел на обнаженном торсе, Коннор выжидающе сверлил его взглядом, а Рид не знал что ему делать, смеяться или плакать. Гребанная хитрожопая жестянка. В голове метались мысли одна другой интереснее. Расслабленное под горячей водой тело реагировало неоднозначно. Риду хотелось. Хотелось до одури, до полного рта судорожно сглатываемой слюны. Хотелось шоколада. И Коннора.
В пару шагов преодолев разделяющее их расстояние Рид перехватил перепачканную шоколадом руку и широко провел языком от запястья до кончиков пальцев.
— Это…моя… шоколадка... — Рид прерывался только на короткие слова, продолжая слизывать шоколад, от удовольствия прикрывая глаза и тихонько постанывая. — И никто… никто, блять… слышишь...никто не… смеет ее… у меня отбирать! — Он, насколько это было возможно в этой ситуации, сурово глянул на Коннора. — Ты понял?
Коннор замер, тщательно фиксируя все происходящее. Оптика немного сбоила, и он отчаянно пытался настроить фокус, чтобы не пропустить ни единой детали. Кажется, детектив Рид что-то говорил, но Коннор почему-то не мог понять что. Процессор был перегружен данными, поступающими с датчиков на пальцах, и информацией с оптических блоков. На всякий случай, он неуверенно кивнул, когда услышал вопросительные интонации. Он расфокусировано уставился на шрам Рида и неосознанно облизал губы. Система услужливо выдала процентный состав шоколада, его температуру и консистенцию. Датчики среагировали на воздействие, и Коннор вздрогнул, опуская голову и наблюдая как перед ним Гэвин Рид, абсолютно голый и возбужденный до предела, опускается на колени и самозабвенно вылизывает его торс. Удерживает его за бедро одной рукой, а другой размазывает шоколад по нему еще сильнее. Коннор откинулся назад, упираясь головой в стену, подался вперед и вплел липкую от сладкого руку в волосы Рида.
Когда чужие пальцы сжались на затылке, Рид глухо застонал и прижался губами к горячему телу. В этом было что-то противоестественное. Вылизывать разгоряченный пластик, ловя вкус любимого лакомства оказалось весьма… неплохо. Ну ладно, охуительно это оказалось. Риду уже было все равно, как так вышло, и почему он сейчас на коленях перед самым передовым прототипом, присланным из Киберлайф, готов кончить от малейшего движения. Голову туманило, а дыхание сбивалось в стоны и всхлипы. Коннора перед ним тоже вело. Он подавался навстречу губам и рукам и, кажется, даже стонал. Рид нетерпеливо дернул застежку на его брюках, расстегивая и стаскивая вниз. И удивленно замер, обнаруживая крепко стоящий член. Он медленно поднял голову вверх и внимательно посмотрел на поплывшего Коннора:
— Давно поставил?
Коннор отрицательно мотнул головой, поглаживая Рида испачканными пальцами по лицу. И на мгновение замер, оценивая широкую зубастую ухмылку рядом со своим членом.
— Прекрасно.
Рид, глядя снизу вверх прямо в глаза Коннора, медленно провел языком по всей длине, наблюдая как того коротит. Медленно поднялся, продолжая скользить языком по его телу, прижимаясь, добрался до шеи, вылизал ухо и впился в губы требовательным поцелуем. Шоколад таял еще сильнее, заставляя исследовать подбородок, скулы, пересчитывать родинки на лице, рисуя невидимый узор. Рид притиснул Коннора к стене, обхватил свой и его член рукой и на пробу провел вверх-вниз, задавая темп. Коннор дернулся и застонал ему в губы, вцепился в плечи так сильно, что наверняка останутся синяки. Рид только ускорял движения, нетерпеливо и жадно целуя синтетические губы до тех пор, пока волна обжигающего удовольствия не накрыла с головой, а Коннор в его руках судорожно дернулся и прижался еще сильнее.
В голове стучала кровь, временно заглушая все остальные звуки. Рид, еле стоял на ногах и упирался лбом в плечо такого же ушатанного Коннора. Кто кого удерживал в этот момент было непонятно. Рид почувствовал на своей спине горячие руки, и обессиленный выдох над плечом. Против воли губы растянулись в самодовольной ухмылке. Но Коннор не был бы собой, если бы все не испортил.
— Пять минут назад поступил вызов, — голос звучал неровно, с электронными глитчами. — Я принял на автомате. Гэвин?
— Что? — Рид отлип в прямом смысле от Коннора, осознавая, что со стороны, наверное, они выглядят не очень. Ехать ни на какой вызов не хотелось. Он посмотрел на растрепанного Коннора, на себя, на льющуюся позади воду и решил, что не все в этой жизни так плохо. — Передай, что скоро будем. Через полчаса.
— Но… — Коннор хотел было возразить, по поймал выразительный взгляд и заткнулся.
— Через. Полчаса. — С расстановкой проговорил Рид и утянул Коннора под струи воды.
Название: Мы отвыкли
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: миди (4 504 слова)
Пейринг/Персонажи: Хэнк Андерсон/Гэвин Рид, Коннор RK800
Категория: слэш
Жанр: ангст, романс, hurt/comfort
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: ООС, прыгающий фокал
Краткое содержание: время, наконец, пришло...
Примечание: Буша, дорогая, для тебя от всего сердца! спасибо)
Читать дальше***
Первый звонок в дверь Гэвин успешно проигнорировал, как второй, да и третий тоже, хоть они и надрывались несколько минут не переставая, пока в ушах не зазвенело. Но он только сделал порнуху громче и даже с дивана не встал.
Продолжил пялиться на экран, где два крепких парня кувыркались на похожем диване и делали вид, как им заебись. И неважно, что у одного член был мягкий, и его приходилось постоянно придерживать, чтоб не выскочил из растраханной дырки. Они с полной отдачей стонали и играли практически любовь!
Гэвин тоже когда-то в нее играл, жаль только, что не научился так громко стонать, кто знает, вдруг тогда ему поверили бы больше.
Звонки прекратились, и Гэвин с облегчением выдохнул — никого он видеть не хотел, у него выходной. И пусть он в середине недели, и второй подряд, да и с начальством не согласованный, но похрен! Вот реально — он столько хлебнул в последние месяцы, что просто по-хрен!
Гэвин прислушивался еще некоторое время, но в дверь больше не звонили, а в дом никто не ломился, и он потянулся за пультом, чтобы сделать порнуху потише. Вышло неловко — он ткнул пульт пальцем, тот подскочил и с грохотом улетел куда-то под диван. Гэвин выругался и, упираясь локтем, тяжело поднялся, сел, спустив босые ноги на пыльный, давно не мытый пол. С отвращением посмотрел на полотер в углу, но тот был в противоположной от кухни с пивом стороне, так что… тоже похрен.
Порнушные стоны стали его раздражать — пусть наигранные, но все же актерам было сейчас хорошо, а вот Гэвину приходилось тут под диваном в пыли лазить, и он уже подумывал, не разъебать ли ему плазму, но тут пульт попался ему под руку, и он через плечо вырубил порно совсем.
Тишина оглушила, навалилась на плечи мягкой душной ватой, и выбравшемуся из-под дивана Гэвину стало вдруг очень мерзко. Ну нормально же сидел — подрачивал, заливая в себя пиво, к концу дня как раз дошел бы до состояния, когда падаешь головой в подушку и засыпаешь. А тут эти… посетители, блядь, сломали весь кайф!
Он со злости пнул диван, выругался от ноющей боли в ноге и заковылял на кухню — упаковка пива сама себя не допьет.
В дверь загрохотали с такой силой, что она едва не вылетела с петель, и Гэвин подскочил от неожиданности.
— Открывай, Рид! Полиция Детройта! — послышался с той стороны охрененно знакомый голос. — Или мне придется выломать дверь!
— Пошел ты! — заорал Гэвин в ответ, мгновенно вспыхивая злостью. — Или я тебя пристрелю на хрен за нарушение границ!
— Не дури! — по двери еще раз с силой ударили. — Я серьезно ее выбью, ты меня знаешь.
— Нихрена я тебя не знаю, гребаный ты лицемер!
— Считаю до трех, — раздалось угрожающее, и дверь скрипнула в петлях. — Раз!
— Отъебись! Блядь, просто отъебись от меня!
За дверью помолчали.
— Два, Рид!
— Да ты, блядь, заигрался! Вылетишь с работы на раз-два!
— Если ты не откроешь, то вылетишь с работы еще быстрей меня! Ну?
— Пошел ты!..
— Три, зараза упрямая!
— У меня дверь железная, идиот проспиртованный!
Дверь у Гэвина железной, конечно, не была. Подумывал поставить, но что-то все не до этого было, не верил, что понадобится — ну кто полезет к крутому копу? А оказалось, что зря. Кое-кто полез.
Гэвин сжал зубы и вцепился в спинку дивана, почти за него спрятавшись и ожидая, что дверь сейчас точно вылетит на хрен — он такое не раз видел раньше и всегда тек как сучка, глядя на вздувшиеся от натуги мышцы.
Он зло мотнул головой, отгоняя фантомные воспоминания и заозирался вокруг, ища на всякий случай пистолет. Нет, стрелять он, конечно, не собирался!
Кажется…
Но дверь к его безмерному удивлению не спешила вылетать из проема, выламывая косяк с треском и грохотом. Электронный замок с тройной защитой от взлома, за который он в свое время отвалил кучу бабла, перестал успокаивающе подмигивать зеленым. Замерцал беспокойно, перетек в оранжевый и залился ровным красным, совсем как эти гребаные диоды у новообразованных граждан их великой толерантной, блядь, страны!
И щелкнул сыто и довольно, снова переходя в зеленый.
— Вот сука! — выругался Гэвин, когда дверь тихо открылась, и в его квартиру шагнули Андерсон с Коннором.
Ну кто бы сомневался!
***
Коннор шагнул в темную, пропахшую пылью, алкоголем и гниющим мусором квартиру вслед за Хэнком с опаской, активировав все свои системы и сканируя состояние детектива Гэвина Рида. От того, судя по личному опыту, всего можно было ожидать — от простой драки до пальбы из табельного.
Но тот, что удивительно, стоял за спинкой дивана, вцепившись в него побелевшими пальцами, словно боялся чего-то. Или кого-то? Ну не Коннора же, значит?.. Коннор повернулся и посмотрел на Хэнка.
Гэвин Рид боялся именно его.
Боялся, но не сдавался — встрепанный, в пыли, с торчащими во все стороны немытыми волосами, в одних старых тренировочных штанах с осыпавшейся надписью у кармана “Академия полиции Детройта”. С воспалеными глазами и небритой мятой физиономией — он все равно выглядел воинственно. Взгляд его метался от Хэнка к нему, Коннору, и в глазах пылал вызов. Сдаваться детектив не собирался.
Коннора он… цеплял, и не по хорошему, но вот ненавидеть его или быть к нему равнодушным совсем не получалось.
Хэнк сделал шаг вперед, и Гэвин словно взбесился, снова заорал, брызгая слюной:
— Я, блядь, на вас заяву накатаю, ушлепки! Вламываются на частную территорию, грязные копы! Пошли на хрен из моего дома!
— Может, успокоишься, истеричка? — поинтересовался Хэнк, расслабленно сунув руки в карманы. — Ты забухал, что ли?
— А тебе какое дело? Все равно тебя мне не догнать, мистер пивной живот!
Коннор хотел уже возмутиться, но Хэнк рассмеялся, расправил плечи и довольно похлопал себя по животу.
— Устаревшая информация, Рид. Теперь ты претендуешь на звание первого проебщика департамента.
— Пошел ты, — прошипел Рид, но уже как-то совсем не задиристо. — Чего вообще приперся, да еще с этим… — он окинул Коннора таким взглядом, что у того диод метнулся в желтый, и процедил: — отличником-стажером.
— Поговорить, — пожал Хэнк плечами. — Коннор, не принесешь водички?
— Не смей лазить по моим вещам! — взвился Рид, но тут же словно сдулся, прислонился к дивану бедром и устало вытер лоб рукой. — А вообще хрен с вами.
И он обошел диван, с размаха сел на него, выбив видимое только Коннору облачко пыли, и сложил руки на груди, вытянув и скрестив ноги с грязными ступнями.
Хэнк даже не поморщился, он, тяжело ступая, прошел в комнату и, оглядевшись, понимающе хмыкнул.
— Что?
— Знакомая картина.
— Пошел на хрен, — раздельно в который раз повторил Рид, нащупал пульт и включил плазму.
На полную громкость застонали на два голоса порно-актеры, раздались сочные шлепки.
Коннор только глянул на Хэнка и тут же, подключившись, убавил звук почти до минимума, отрезав пульт от управления.
Рид еще некоторое время яростно прожимал кнопки, а потом выругался, зашвырнул пульт куда-то в угол дивана и насупился.
— Слушать-то будешь? — поинтересовался Хэнк, выглядывая сквозь пыльное окно на улицу. — О, ты смотри, все же прижилась! А ты говорил — засохнет.
Рид скривился, словно ему в лицо плеснули чем-то мерзким, сжал челюсть и… промолчал.
Наблюдать за ними было хоть и странно — Коннор все еще не понимал, что они тут делают, — но интересно. Любопытно было выяснить, почему аккуратный и въедливый детектив Гэвин Рид за последний месяц — или два? — так сдал, что у него появились прогулы, которые пока почему-то прикрывали, он несколько раз появился на работе в неподобающем виде и пару раз сорвался на подозреваемых.
Коннор и так-то не сомневался, что Рид не особо сдерживается и может выбить признания, но до этого у него никаких фактов не было. А тут два инцидента подряд.
Коннор ушел на кухню, неодобрительно оглядел неухоженное и запущенное помещение, уловил соединения гниения из-под мойки и, взяв салфетку, открыл холодильник. Внутри было практически пусто, только несколько бутылок пива звякнули на дверце.
— Куда ты там полез? — рявкнул Рид из комнаты, но Хэнк его перебил:
— Может, хватит собачиться? — спросил он спокойно.
— Какое твое дело? Валил бы ты, на двоих бухла не хватит.
— Я завязал…
И Коннор совершенно не понял, почему эти слова снова заставили Рида взорваться. Он услышал гневный вскрик, скрип пружин и топот, а потом он выбежал с кухни и увидел, как Хэнк поймал взбешенного Рида на подлете. Схватил его за руки, уворачиваясь от удара, с усилием скрутил и, напрягшись, уткнул носом в многострадальную диванную спинку. А потом, отдуваясь, кивнул Коннору в сторону кухни, молча прося уйти.
— Хэнк… — Коннор был абсолютно уверен, что оставлять его без помощи наедине с явно неадекватным детективом Ридом было бы опрометчивым поступком, но Хэнк не дал ему шанса.
— Иди, Коннор. Посиди, в окно вон посмотри — там удивительно красивая… — он хекнул, когда молча сопротивлявшийся Рид почти вывернулся, навалился сильнее и закончил: — …пихта растет. Иди!
И Коннор, еще немного посмотрев на их возню, повернулся и ушел на кухню. И действительно выглянул в окно, за которым темнела сочной зеленью необычная для их мест пихта.
Отсюда было слышно возмущенное пыхтение пытающегося вырваться Рида и натужное покряхтывание Хэнка. И несмотря на все беспокойство, Коннор вдруг расслабился — она оба были похожи на что-то не поделивших мальчишек.
Ну, насколько он мог судить по своему невеликому пока еще опыту.
— Все, старик, задолбал, — прохрипел полузадушенный Рид. — Отпусти.
— Дергаться не будешь?
— Не буду…
Коннор насмотрелся на пихту, которая наверняка имела какое-то значение, пусть оно пока от Коннора и ускользало, и встал в дверях, глядя на красного Рида, что пытался пригладить волосы, и на Хэнка, который, отдуваясь, вытирал платком лоб.
— Здоровый, черт, — растер Рид руки и обреченно посмотрел на Хэнка. — Ты же не отстанешь, старая заноза. Ладно, говори, зачем пришел?
— Ты и сам знаешь, — Хэнк присел на боковой потертый валик и посмотрел на Рида снизу вверх. — Долго херней собираешься страдать?
— Тебе какое дело? — огрызнулся Рид, отворачиваясь. — Шел бы ты отсюда со своим… напарничком.
— Ну тупи и не старайся быть таким, как я.
Рид сжал зубы так, что у него желваки заиграли. Прожег Хэнка взглядом и прошипел:
— Я не буду с тобой об этом говорить!
— И ладно, не хочешь — не будем. Только ты на работу завтра собираешься?
После долгого молчания Рид ответил:
— Не собирался…
— Меня пиздец радует, что это в прошлом.
— Блядь, Хэнк…
Коннор с удивлением увидел, как Рид словно сдулся, обмяк и устало прислонился к стене, согнулся и уперся ладонями в бедра. Его словно выключили, глаза перестали сверкать, да и запал куда-то делся.
— Я все равно тебя пошлю, понял? Если ты пару недель не пил, это не значит, что ты можешь мне тут указывать.
— Ну, не пил-то я дольше, — Хэнк встал, спрятал платок в карман и подошел к Риду совсем близко, загородив его от Коннора спиной. — И я понимаю, что ты чувствуешь.
Смех Рида был таким… горьким, что Коннор передернул ровными плечами — проявления таких сильных и неприятных эмоций были для него пока в новинку и совсем ему не нравились.
— Пошел ты…
Рид выпрямился, взглянул на Коннора из-за плеча Хэнка и перестал смеяться. А потом оттолкнулся от стены, обошел Хэнка по дуге и, шатаясь и шаркая, направился к распахнутой двери спальни.
— Ладно, миссия выполнена. Дверь сами найдете, — махнул он рукой не глядя. — Можете валить, завтра я на работе. Уговорили.
Коннор уже вскинулся, готовый идти, но Хэнк посмотрел на него устало и грустно.
— Ты иди, Коннор.
— А ты?
— А я останусь.
Коннору очень хотелось задать кучу вопросов, узнать всю историю — он чувствовал, что история тут есть, — но он сдержался, знал, что вряд ли Хэнк захочет отвечать в такой обстановке.
А тот подошел, оглядел Коннора внимательным и понимающим взглядом, от которого стало привычно тепло, и похлопал его по плечу.
— Иди, — повторил он, — с Сумо погуляй. В вашем андроидском нете посиди, пообщайся. Ну, там найдешь, чем заняться.
— А ты уверен, что должен остаться?
Хэнк глубоко вздохнул, поморщился от запашка из кухни и кивнул.
— Более чем.
Когда он ушел вслед за Ридом, Коннор еще пару минут постоял, слушая глухие голоса, а потом шаги Хэнка, поморщился, вернулся на кухню и закинул в черный пакет мусор вместе с корзиной. Туда же отправилась подгнившая зелень из холодильника и пустые бутылки из зала. И уже перед тем как уйти и захлопнуть за собой дверь, он включил робот-пылесос, задав ему программу чистого дома и влажной уборки.
И все это, конечно, не для детектива Гэвина Рида, а ради зачем-то оставшегося с ним Хэнка.
И он еще узнает, зачем!
***
— Уебывай, — сказал Гэвин глухо, обернувшись через плечо и взялся за пояс штанов.
— Заткнись, — беззлобно ответил ему Хэнк, разглядывая знакомую спину.
Когда-то он знал ее до последнего шрама. Сейчас шрамов прибавилось.
— Как же ты задолбал, Андерсон, — пробурчал Гэвин себе под нос и оставил штаны в покое — снять их перед Хэнком не решился. А ведь когда-то… — Чтоб тебя не было, когда я закончу, — бросил он через плечо и ушел в ванную.
Хэнк только покивал ему в ответ, стянул с себя куртку и аккуратно повесил ее на спинку стула. Прошелся по комнате, посмотрел на разворошенную кровать и полез в шкаф — свежее белье лежало на привычном месте. Как всегда.
А когда закончил — подошел и толкнул дверь в ванную ногой. И вошел, закатывая рукава и разглядывая голого Гэвина, который, лежа в ванне, наполняющейся исходящей паром водой, сначала дернулся было, но потом выпятил вперед челюсть и показал ему средний палец.
Хэнк присел на стиралку, легко попинал ее пяткой.
— Все еще работает?
Гэвин посмотрел хмуро и недовольно.
— Ну а что ей сделается? Хотя, — он вздернул верхнюю губу и сказал максимально неприятным голосом: — я на ней столько трахался, что уж и не знаю, как не развалилась еще.
Хэнк помолчал, глядя ему в глаза, и лицо Гэвина постепенно изменилось, гримаса сошла на нет, так что в конце он только мрачно пялился, иногда дергая щекой.
Пена поднималась все выше, и Хэнк встал, взял гель с привычной полки, мочалку и присел на край ванны.
— Можно?
Гэвин смотрел, как он льет гель, взбивает и тянется к его груди. Задержал ненадолго дыхание, а потом обреченно спросил, подняв изломанные брови:
— Какого гребаного хера ты делаешь?
Хэнк замер на миг, а потом продолжил намыливать его грудь.
— Хрен его знает, Рид.
— Пиздишь…
И Гэвин больше не возражал: подставил под мочалку и шею, и грудь, и руки. И даже спину позволил себе помыть. И только когда пальцы Хэнка легли ему на голову и стали вспенивать шампунь, он мрачно сказал, опустив голову и пряча глаза:
— Я думал, что ты мне все предельно ясно сказал… тогда.
Хэнк замер ненадолго, а потом вздохнул, ласково пропустил волосы Гэвина между пальцев и ласково прошелся ладонью по всей голове.
— Я не помню, прости…
— Вот как, — протянул Гэвин, и его плечи закаменели.
— Я помню почти все, о чем мы разговаривали, но иногда… иногда это как провалы. Я был слишком пьян.
— С другой стороны, — хохотнул Гэвин, — какая разница. Один хрен — посылал ты меня все равно каждый раз, так что первый… или последний…
— Прости, — сказал Хэнк внезапно.
— Ебанулся? — Гэвин повернулся так резко, что даже воду расплескал, часть попала Хэнку на штаны, но он даже не дернулся. — Это я должен!.. Я, блядь, должен просить… это гребаное прощение, а не ты.
— Да за что?
Гэвин помолчал немного, прикусив губу, а потом решился и сказал:
— За то, что бросил тебя! После всего, — он неопределенно повел рукой, — что было. Я просто устал тебя уговаривать и тянуть. И просто бросил.
— Ты бы и не смог, Гэвин.
— Что?
— Не вытянул бы ты меня, понимаешь? Хоть все силы положил бы, но не вытянул!
Гэвин поймал его взгляд и довольно долго молча смотрел в усталое лицо.
— Я для тебя тоже был частью всего дерьма, что тебя окружало, да?
Хэнк только криво усмехнулся.
— Всегда считал тебя умным пиздюком. Но тормозом.
Гэвин его ухмылку не поддержал.
— Я для тебя так мало знач… блядь, прости!
— Ты не мало, Гэвз. Просто… он много…
Гэвин смотрел долго, почти не моргая, и Хэнк не разрывал их взгляда, он словно заново изучал темные короткие ресницы, глаза с прозеленью, темные тени под ними…
Пена потекла у Гэвина по лбу, наползла на брови и крупными каплями затекла в глаза.
— Блядь! — выругался тот и стал плескать водой себе в лицо, потом согнулся и окунулся с головой, яростно растирая лицо ладонями.
Хэнк потянулся и стал смывать шампунь с его волос, прочесывая их и промывая. А потом, пока матерящийся Гэвин вставал, налил еще геля на мочалку и молча растер пену по все еще плосковатой заднице, крепким бедрам и рельефным икрам.
— Можно, я хрен себе сам помою? — с вызовом спросил Гэвин, но Хэнк, который как-то слишком быстро вспоминал все его эмоции, выражения лица и способы спрятаться, увидел и смущение, и недоумение, и даже запрятанный страх.
— Не претендую, — он отдал мочалку и сполоснул руки над раковиной. — Я… у тебя сегодня останусь, — сказал, когда Гэвин вылез из быстро пустеющей ванны и обернул бедра полотенцем.Тот подозрительно прищурился.
— На хрена?
— Хочу проследить, что ты не напьешься и выйдешь завтра на работу.
— Какое тебе дело-то, слушай…
— А то ты не понимаешь. Сколько можно Джеффри по мозгам ездить?
— Тебе вот можно было, а что это мне нельзя? — задиристо спросил Гэвин, вскинув голову.
— Вот когда у тебя другом будет капитан, тогда и залупайся.
— Грязные, грязные копы! — с чувством сказал Гэвин, показал Хэнку фак и вышел из ванной. — Полотенце сам знаешь где, — добавил из комнаты негромко.
Но Хэнк его услышал.
В ванной он задержался ненадолго — только ополоснулся по-быстрому, чтоб смыть усталость и пот; и так чуть не перегрелся, пока сидел рядом с Гэвином.
— Дай мне хоть штаны какие, — попросил, входя в комнату и придерживая полотенце на бедрах, и как на острие, наткнулся на злой взгляд.
— Хрен тебе, а не штаны. Давай, топай домой, блядь! Задрал со своей… заботой! — почти выплюнул Гэвин.
— Да с хрена ты опять завелся?
— Захотел и завелся! Вали домой, старик, тебя заждались!
Хэнк поджал понятливо губы, потом сам полез в шкаф, порылся среди кучи шмоток и выудил вытянутые, но чистые штаны. Не торопясь надел, не стесняясь тяжелого члена, мягко шлепнувшего по бедру.
— Коннор звонил? — спросил он, повернувшись к красному от злости или смущения Гэвину.
— Да, — процедил тот. — Твой робо-мальчик, твой дорогой напарничек, который тебя вытащил… Да блядь! — взвыл Гэвин, схватив себя за волосы. — Я так с катушек слечу, слышь!
Хэнк нахмурился, в пару шагов преодолел расстояние между ними и обхватил Гэвина за плечи. Тот крупно дернулся и почти вырвался, но Хэнк сжал руки.
— Тихо ты, дурень!
— Не называй меня так!
Гэвина почти трясло, он сжался и замер в крепких руках.
— А как тебя называть? — тихо спросил Хэнк. — Ложись давай.
— Еще поуказывай мне… — последняя вспышка словно вытащила из Гэвина стержень, он повел плечами, выскользнул из разжавшихся рук и шагнул к кровати.
Откинул одеяло и упал на матрас. Потом удивленно поднял голову, пощупал простынь и наволочку и поднял на Хэнка больные глаза.
— Ты прямо везде успел.
Хэнк не обратил внимания на его издевательский тон и взял телефон. Порадовался, что вызов остался без ответа, а то ведь Гэвин мог бы и вывалить на Коннора свое дерьмо, а мальчишка такого не заслужил…
Коннор был в порядке: Сумо он выгулял, в инет заглянул, а сейчас строил планы на вечер и хотел знать, точно ли Хэнка не ждать домой? Или все же за ним заехать? Ну вдруг у него прояснилось в голове, и он передумал?
— Не передумал, — сказал Хэнк, глядя на недовольно сверкающего в полумраке глазами Гэвина. — Увидимся завтра в департаменте.
— Хорошо, — вздохнул Коннор. — Но если что, я на связи!
— Все будет нормально, не переживай, — засмеялся Хэнк, чувствуя обычную легкость, которая охватывала его в общении с Коннором. — Пока.
— Ага, пока — отозвался Коннор. И добавил торопливо: — И детективу Риду передай… сладких снов.
— Обязательно!
Хэнк еще походил по квартире: разложил вещи на стуле, сходил на кухню за водой, оставил дверь открытой для мигающего огоньком робота-пылесоса и включил бра со своей стороны.
А потом забрался в кровать к лежащему с независимым видом Гэвину. Коснулся плечом, и тот отпрянул, чуть не скрежеща зубами.
— Слушай, — устало вздохнул Хэнк. — Я стар для всего этого дерьма.
— Вот и вали!
— Не ревнуй. Сам подумай, ну что у меня с ним может быть?
— Что?!
Гэвина словно подбросило, он сел и ткнул Хэнка в грудь пальцем.
— Да ты!..
— Ну, я, — Хэнк поймал его за запястье и дернул на себя. Охнул, когда тот врезался плечом и завозился, вырываясь, но как-то… несерьезно. — Угомонись.
— С чего ты взял, что я тебя ревную, — спросил Гэвин, слишком старательно насмехаясь.
— Я же вижу. Ты меня с кем путаешь-то? С какими дурачками безмозглыми?
— Откуда ты вообще?.. — спросил Гэвин тихо через некоторое время и осекся.
— Сам не знаю, — легко ответил Хэнк. — Вроде не замечал… не хотел замечать ничего, все внутри… варилось, затягивало. Оказывается, видел.
— И… что думаешь?
На этот раз Хэнк молчал долго.
— Что хватит нам ерундой заниматься. Я тут подумал… — он ткнул в бок хмыкнувшего Гэвина и продолжил: — Время уходит. А я понял, что его мало осталось. Не хочу упускать.
— Что упускать-то?
— Тебя.
Гэвин в его руках снова напрягся, и Хэнк мысленно застонал — ну что за поганый у него стал характер!
— А если я не хочу?
— Не хочешь?
— Нет!
Гэвин повернулся и уставился на Хэнка. В свете бра тот мог увидеть замкнутое, настороженное выражение на его лице. И пожал плечами.
— Я не отступлю.
Гэвин открыл рот, чтобы сказать что-то злое, даже клыки оскалил, но замолчал. Смотрел долго, прищурившись, удивительно удачно скрывая свои мысли. Доказывая, что Хэнк действительно многое упустил и понять Гэвина так легко, как раньше, уже не мог.
— А я вот отступил, — сказал тот наконец мрачно. — Устал тебя вытаскивать и бросил. Разозлился, думал — хрен с тобой, тони, делай что хочешь!
Он смотрел цепко, ждал, что Хэнк ему ответит.
Почти как приговора.
— Мы разные, — сказал Хэнк наконец. — Ты гордый и сильный.
— А ты, блядь?
— А я нет. Я не гордый, — он полюбовался на ошалевшее лицо и добавил: — Но я сильнее.
— А это-то при чем?
— Рискни проверить, — хмыкнул Хэнк и обхватил Гэвина руками.
Сжал, подтащил к себе и уложил сбоку, закинув на него ногу и прижав к груди. И глубоко вздохнул, ощущая прикосновение голой кожи к его собственной.
Он и забыл, какое же это удовольствие — живое, горячее тело рядом. Тело небезразличного человека.
Гэвин напрягся, поерзал и затих. А потом расслабился, повернулся и устроился удобнее, прижался к боку Хэнка всем телом, ткнулся в бедро горячим.
— А вот и рискну, — сказал упрямо и неожиданно зевнул. — Когда-нибудь дождешься.
— Буду ждать… — начал было Хэнк, а потом передумал. — Не надо, — сказал… почти попросил он. — Давай не будем проверять друг друга на прочность. Она же… конечна..
Гэвин поднял голову и снова, в который уже раз за этот вечер, вгляделся ему в лицо. Глаза его блестели, хоть и были воспаленными и красными, веки набрякли, да и весь вид говорил о сильной усталости. Он покусал губу, потом подтянулся выше, положил руку Хэнку на грудь и запустил пальцы в седые волосы. А потом настороженно прижался сжатыми губами к его губам. Шевельнул ими, но скромный поцелуй так и не перерос во что-то большее.
Через минуту Гэвин отодвинулся, на миг прижался щетинистой щекой к бороде Хэнка и сполз вниз. Устроился удобнее, скользнул рукой по его груди вниз, на живот, да так там ее и оставил.
И буркнул:
— Свет выключи. И будильник заведи, я свой отключил. И не храпи над душой. И не дергайся, я отвык…
— Я тоже отвык, — сказал Хэнк, выключил свет и закрыл глаза, прислушиваясь к чужому дыханию.
***
Только быстро уснуть так и не удалось. Волновало тепло тела под боком, дыхание, горячо опаляющее кожу на груди, тяжесть руки на животе и медленные, едва заметные поглаживания чужих пальцев. Хэнк старательно закрывал глаза, пытался отвлечься, но не мог — ловил каждый вздох, каждое движение и касание Гэвина.
И твердость его члена, упирающегося в бедро, спокойствия не добавляла.
Хэнк не выдержал, тихо засмеялся и прижал Гэвина к себе ближе, ткнулся носом в чуть влажные волосы и глубоко вздохнул.
— Ну что ты спать не даешь, — пробурчал тот совсем не сонным голосом, и у Хэнка в горле стало тесно.
Он так давно… хренову тучу времени не слышал… не чувствовал ничего похожего. Только сейчас понял, как же соскучился.
Гэвин прижал ладонь к его животу, толкнул, и Хэнк напряг мышцы, радуясь тому, как слушается его тело, как откликается, как заново вспоминает каково это — чувствовать.
В паху сладко тянуло, да и Гэвин медленно тянул ногу вверх, скользя бедром, так что член Хэнка отвердел довольно быстро, поднялся, лег на живот после очередного мягкого толчка.
И коснулся пальцев Гэвина.
Хэнк длинно выдохнул, подал вверх бедрами, и тот не стал ломаться — обхватил головку, нежно сжал и повел влажную и скользкую ладонь ниже, оглаживая пока еще не вполне твердый ствол.
Сдерживаться и терпеть больше не хотелось — Хэнк повернулся, так и не выпустив Гэвина из рук, приподнялся на локте и заглянул во взволнованное лицо, в жадно блестящие глаза, отражающие свет фонаря за окном.
Какого хрена — время как будто повернулось вспять, словно Хэнк и не уходил никуда…
Он наклонился, обхватил Гэвина за затылок и прижался к его губам своими. Поцеловал напористо, мокро, сразу толкнул язык между его губ. Как же он по ним скучал! И по тому, как Гэвин возмущенно его укусил, а потом ответил так, что у Хэнка голова закружилась, и он толкнулся бедрами, прижимаясь твердым горячим членом к члену Гэвина.
Краем сознания отметил, что лег привычно, не забыл и не отвык, не “промазал”, но тут Гэвин застонал — тихо, выдыхая ему в рот, но не отстраняясь, — и все мысли выветрились, исчезли.
Хэнк навалился, потерся еще и еще раз, потом обхватил шею Гэвина рукой, пальцами прослеживая линию его колючей челюсти, наслаждаясь тем, как Гэвин жадно и бесстыдно целуется, отдается, впускает язык Хэнка, дарит ему наслаждение.
— Оближи, — прошептал Хэнк, почти не отстраняясь, и Гэвин открыл пьяные глаза, взглянул на зависшую перед лицом ладонь и стал ее вылизывать: мокро, нагло, поглядывая искоса довольным взглядом. — Хватит…
А потом Хэнк повел руку вниз и обхватил оба их члена, чуть сжал пальцы, обозначая давление, и дернулся, когда удовольствие тонко протянулось от члена через все тело, заставило забиться сильнее сердце и поплыть взгляд.
Гэвин тут же сунул свои пальцы ему в рот, сразу три, и Хэнк открыл его пошире, старательно увлажняя их слюной, облизывая и лаская.
— Сука, какая ты сука, Хэнк, — выстонал Гэвин со страданием в голосе, с чмоканьем вытащил пальцы и через секунду сжал ладонь на их членах вместе с ладонью Хэнка.
Сплел их пальцы, погладил, сжал, повел вниз, потом снова вверх, чтобы нежно обвести головки, смешивая вместе их предэякулят. И сжав ладони, толкнулся бедрами, проезжая по пальцам Хэнка и по его члену своим, раз и еще раз, часто выдыхая Хэнку в лицо и не отрывая взгляда от его глаз.
И именно взгляд этот действовал сильнее, чем ладони на члене. Столько всего в нем было, что Хэнк наклонился, лизнул сухие губы и несколько раз коротко поцеловав, шепнул:
— Ну же, мелкий!..
Глаза напротив вспыхнули сначала возмущением, а потом поплыли, Гэвин дернулся и стал толкаться часто и сильно, коротко постанывая и вцепившись Хэнку в плечо.
— Вот так, давай, покажи мне, какой ты, — прошептал Хэнк снова, чувствуя, как уплывает сам, едва понимая, что он говорит, потому что внизу живота все тянуло, горело от наслаждения.
Хотелось сильнее, чаще, еще и еще. Хотелось большего, снова стать тем, кому можно, кому Гэвин раскроется и позволит все…
Хэнк тоже двинул бедрами, скользя в их общем кулаке вдоль члена Гэвина, все быстрее, все жарче, плотнее сжимая пальцы.
И его обожгло удовольствием, когда тот застонал низко и громко, ритм его сбился, и Гэвин замер, а потом дернулся несколько раз, заливая их руки горячим.
Хэнк толкнулся еще пару-тройку раз в скользком и нежном, по пульсирующему члену своим, и кончил, почти вывернулся от удовольствия, чувствуя, как подрагивают мышцы ног, как наслаждение мучительной волной идет сначала к паху, а потом мягко расходится по телу горячей негой.
А потом он коротко целовал влажную шею Гэвина, пока тот тянулся за салфетками и вытирал их животы и руки. И еще раз посмотрел ему в лицо, не отводя глаз, не скрывая больше ничего. Сегодня скрывать не хотелось.
— Как же я отвык, — прошептал Гэвин, и в голосе его Хэнк услышал боль.
И пообещал:
— Мы привыкнем снова. Не отвертишься.
Гэвин долго смотрел на него в полумраке, а потом усмехнулся и хмыкнул.
— Ну да, все, как я и предполагал — спать ты мне мешаешь.
Хэнк только глаза закатил вместо ответа, потом лег удобнее, подгреб его себе под бок и закрыл глаза.
И уснул так быстро, как дома не получалось.
А через пару недель они привыкли снова.
Название: Чертов бриташка
Цикл: We born to make history
Автор: WTF Detroit: Become Human 2020
Бета: WTF Detroit: Become Human 2020
Размер: драббл, 822 слова
Пейринг/Персонажи: Маркус\Саймон, Элайджа Камски, Джош, Норт
Категория: пре-слэш
Жанр: юмор, флафф, спорт
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ледовое + human AU, ООС
Краткое содержание: Маркус всегда думал, что британцы жутко заносчивые
Размещение: запрещено без разрешения автора
Читать дальшеРаньше Маркус думал, что все британцы жутко заносчивые: специально говорят со своим странноватым акцентом, чтобы никто их понять не мог, а когда их реально не понимают – обижаются и говорят «идиоты». Его отношение к ним изменил Саймон, который при их первой встрече был молчалив: кивал, улыбался, кидал какие-то короткие фразочки, в которых не проскальзывало ничего высокомерного, типичного для британцев. «Все потому что он – спортсмен», – с непонятной для самого себя гордостью думал Маркус, а потом разминался, шнуровал коньки и выезжал на лед, ожидая команды от тренера. Бывшего спортсмена, британца, отвратительно высокомерного, смотрящего на всех своих подопечных как на детей неразумных. И также с ними разговаривающего.
«Чертовы бриташки».
– Маркус, мы же уже много раз повторяли – в этой части никаких сложных прыжков! – Музыка остановилась, когда Элайджа начал говорить со своим чертовым акцентом. «Все-то у него под контролем», – только и подумал Маркус, вполуха продолжая слушать наставления. Все равно в итоге они придут к выводу о том, что программу стоит усложнить, как это всегда бывает.
А потом он докатал программу, которой никто еще доволен не был. Маркусу казалось, что нужно добавить больше сложных элементов – он для того и настаивал на такой драйвовой музыке. Элайджа хотел больше красивых изгибов и оборотов. «Которые можно и в прыжок добавить», – все никак не унимался Маркус, вспоминая их споры. Но у них всегда так и бывает – они оба упрямые, хотят видеть то, что уже придумали в своей голове и никак иначе. А еще Маркус хочет первое место, поэтому он никак не унимался и настаивал на своем.
– Отдохни немного и подумай, – только и сказал Элайджа, когда он уже уходил со льда. Возможно, не хотел устраивать очередной скандал при Саймоне, который начал тренироваться с ними не так уж и давно. Его тренер слег с тяжелой болезнью, но успел посоветовать обратиться к Элайдже.
Маркус вообще впервые видел, чтобы Саймон тренировался. Обычно он заставал его уже переодетым и собирающимся домой в раздевалке. Они перебрасывались парой фраз – и ни слова о погоде или чае, что все еще оставалось удивительным – и каждый расходился в свою сторону: Саймон – на выход, а Маркус – на лед.
Теперь он видел, как на лед идет Саймон.
– Саймон? – привлек его внимание Элайджа и, когда тот обернулся в его сторону, продолжил: – Начнем сегодня с короткой? Ты мне так еще и не показывал, что вы там с Манфредом-старшим на придумывали. – А вот это показалось Маркусу шпилькой в свою сторону, потому что он после юниорского периода никогда не возвращался под начало своего отца. Много раз советовался по поводу того, что он сейчас делает и с кем ему тренироваться к следующему сезону. А сейчас и это мало возможно – у Карла начались проблемы с сердцем и почти целыми днями он спит в больнице.
– Хорошо, – ответил Саймон и вновь отвернулся от Элайджи. Не успела мелодия начаться, а Саймон уже прошел кросс-роллов назад и провернулся, по-щегольски выставив колено вперед. Это привлекло внимание. И не только его – рядом с ним плюхнулась Норт, широко распахнув глаза.
– Кажется, я первый раз сегодня вижу хоть что-то из программы нашего тихони, а? – Хихикнула она, и быстро глянула на Маркуса, будто ожидая ответа.
– И я тоже, – только и смог проронить он, наблюдая как Саймон чувствует музыку, насколько его прыжки и эмоциональные долгие вращения с закидываем рук за голову, хлопками – и прочими совсем необязательными и даже лишними элементами для короткой – были точно выверены. Голос певца надломлен – и вся фигура Саймона такая, резкими движениями он вскидывает одну ногу и руку, а затем так же опускает вниз, прижимая ладонь к груди, скользя к середине катка, чтобы там прыгнуть в продольный шпагат в самый сильный момент песни.
Когда музыка закончилась – Саймон, оглянув трибуну, улыбнулся им с Норт поскользил к Элайдже, который явно что-то хотел сообщить ему.
– Красивый… – уронил Маркус, все еще находясь под впечатлением от уведенного и от улыбки. Такой искренней улыбки, от которой у самого на душе тепло и радостно за другого.
***
После тренировки Маркус ждал Саймона. Попрощался с Норт, которая звала его с поразвлечься в компании других фигуристов и фигуристок из сборной. Но он наблюдал за Саймоном и потому что-то промычал ей в ответ. Тот одевался: заворачивался в снуд, примеряясь стоит ли накинуть его на голову, или на улице не так уж и холодно. Вся одежда в холодных цветах, а волосы и улыбка такие теплые. «Наверняка так одевается, чтобы контрастировать», – улыбается сам себе Маркус и, так и не дождавшись, ушел, сделав вид, что отвечает на звонок. Зачем? В конце концов они недоговаривались провести время после тренировки. Даже не разговаривали после нее – настолько умотались.
На выходе Маркусу и правда пришлось ответить на телефон – звонил Джош, друг-конькобежец, который тоже готовился к участию в Олимпиаде. Правда, в спорткомплексе, который находился в другом районе.
– Не хочешь сегодня запереться у меня и погонять в приставку? – предложил Джош в тот момент, когда Саймон вышел из комплекса и поежился от холода. Натянул снуд на нос, оглянулся по сторонам и, заметив Маркуса, улыбнулся и махнул ему рукой на прощание.
– Мне нравится Саймон, – сказал Маркус в трубку, когда предмет разговора скрылся из виду, а Джош, судя по звуку, отпил чего-то, а после сказанного чуть не подавился.
– Очень нравится.
@темы: Markus, Simon, NC-17, Hank Anderson, Elijah Kamski, Gavin Reed, North, Josh, Connor, Fanfiction, PG-13